[sociofiction]

Название:Разбор полетов
Автор:Dit of Moon
Бета:Улиточка тротуарная
Фандом: соционика
Пейринг: Жук/Есь, мимопроходили Нап/Баль
Жанр:романтика,слэш, флафф
Рейтинг: G, может чуть выше
Краткое содержание: За три года знакомства с Жуковым, из которых они живут вместе всего год, Есенин успел перестать удивляться многому.
Статус:закончено
Размер:мини
От автора: Все совершеннолетние


За три года знакомства с Жуковым, из которых они живут вместе всего год, Есенин успел перестать удивляться многому. Например, следам крови на одежде, постоянно сбитым костяшкам, внезапным сюрпризам и многому другому. Не сказать, что он совсем перестал удивляться, но, по крайней мере, впечатлительности поубавилось.
Но все равно, когда в десять вечера в квартиру заваливается Жук, у которого на плече буквально болтается окровавленный Наполеон, еле переставляющий ноги, то челюсть все же стукается об пол, а глаза становятся размером с блюдца.
Жуков дотаскивает его до дивана в зале, сваливает это полубессознательное тело на него, и уходит, напоследок сказав:
- Ну пугайся, Есь, обработай ему рожу, я сейчас вернусь. - И хлопает дверью. А Есенин хлопает ресницами. И продолжает стоять на месте, пока его из ступора не выводит сдержанный стон Политика. Он бросается на кухню за аптечкой.
- Что случилось?! - Взволнованно спрашивает Лирик, пытаясь понять, что именно нужно обрабатывать, а где просто кровь натекла.
- Да херня! Как вообще так-то? Давай бегом, приводи меня в порядок, мне надо вернуться!
- Ты обалдел? Куда тебе возвращаться, ты ходить не можешь!
- А ты не решай за меня, сказал - могу, значит, могу. - И дернулся подняться.
Нет, не может, подумал Есенин, наблюдая за жалкими попытками, и, когда Нап более-менее угомонился, то принялся осматривать его лицо. Бровь рассечена достаточно сильно, возможно, нужно будет зашивать, но с этим к врачам. Лирик мог только стереть кровь с лица мокрым полотенцем,
заметив при этом большой синяк на скуле и глубокую царапину возле носа, каким-то чудом не задевшую глаз.
- Голова болит? - Спрашивает он и, когда получает в ответ "У меня ничего не болит! Не надо меня лечить ", выдыхает и принимается ощупывать голову. И сразу натыкается на весьма ощутимую шишку.
Быстро обработав раны на лице, Лирик заклеил их пластырем, заставил Наполеона выпить обезболивающего и выдохнул.
- Где ты этому научился?
- Я живу с Жуковым. А жить с ним и не уметь оказывать первую помощь невозможно. Объясни мне, что случилось! Куда он ушел?
- Надеюсь, обратно, навешивать этим мудакам то, что им причиталось!
- К-куда? Один?
- Да не паникуй ты! Сейчас я тоже пойду!
- Но его уже давно нет... - Мысль будто внезапно ожила в голове, превращаясь в живые картинки того, что могло сейчас происходить с Жуковым, и Есенин сорвался с места, накинув на себя по дороге то, что висело на спинке стула, выбежал в подъезд.
Там стояла оглушительная тишина. Ехать на лифте было слишком долго, поэтому Лирик бегом спустился по лестнице, то и дело теряя тапки, в которых, собственно, и ушел, но сейчас это волновало его в последнюю очередь.
Где может находиться Жуков? Надо было спросить у Напа, но уже поздно, телефон остался дома.
Лирик тяжело дышал, судорожно оглядываясь по сторонам и пытаясь придумать, что делать. Жукова могли уже убить, если он там один, и мало ли...
- Ты придурок что ли?! - Родной голос прервал ход мыслей Есенина. - Какого хрена ты на улице?!
- Ж-жуков... - На выдохе произнес Лирик, судорожно осматривая тело дуала на предмет повреждений, но было темно, чтобы толком что-то разобрать.
- Тебе плохо, что ли? На улице холод собачий, а ты в тапках, да еще и рубашку мою зачем-то одел, ты чего?
- С тобой все хорошо? - Не слушая дуала, спросил Есенин.
- Нормально все, а что? С чего что-то должно быть не в порядке-то?
- Нап сказал, что ты пошел кому-то там навешивать, и, мол, они его так отделали, а ты один, и...
- Ты за меня, что ли, переживал?! Меня пошел искать?!
- Да!
- Что "да"? Больной ты! - Совсем другим тоном заговорил Жуков, разворачивая Есенина обратно в сторону подъезда. - Побежал куда-то ночью, почти голый, в холод искать меня! Испугался, дурак! Наполеон, скотина, получит еще за то, что панику поднял!
- Панику? - Хрипло спросил Есь уже в подъезде.
- Конечно, поганец, а! Ввязался в драку, я давай разнимать, а там мужики-то нормальные, главное, даже морду ему толком не набили, так, стукнули для профилактики. Ну я забрал его, как раз недалеко был, да пошел обратно к мужикам ситуацию прояснить. Да так прояснил, что они меня пивом угостили. Хорошие мужики!
- Поэтому тебя не было?
- Да... Твою мать, у тебя губы синие! Марш в душ, быстро!
- А ты?
- О, я бы составил тебе компанию, но мне нужно этого придурка сдать Бальзаку. Я ему звонил уже.
- Жук...
- Чего?
Есенин в ответ покачал головой в отрицательном жесте, сморгнул слезы и на пару секунд прижался к сильному телу.
- Я думал, с тобой что-то случилось... - Судорожно зашептал он.
Маршал улыбнулся, прижал Лирика к себе сильнее и поцеловал в макушку.
- Что со мной может случиться? Тебе не надо за меня переживать, я всегда знаю, что делаю.
- Я знаю.
- Зато мне вот за тебя переживать придется. Кто-то со своим здоровьем выперся на холод в одних тапках.
- Все хорошо...
- Да конечно. Горе ты луковое, иди в душ, согревайся. Мне задержать Баля, чтобы ты с ним увиделся?
- Нет, не надо.
Оноре явился вскоре, хмуро посмотрел на побитого дуала, устало выдохнул, очень тихо поблагодарил Жукова и вызвал такси.
- Ты придурок.
- Я? Да сам ты придурок, чего пришел, я сам могу дойти до дома!
- Идиот.
- Баль! Прекращай! Я и так пострадавший
- Мало, видимо.
- Баль!
Жуков, наблюдая за этим зрелищем, широко улыбался, облокотившись на дверной косяк.
Перед уходом Баль еще раз поблагодарил его, Нап что-то проорал, но Жуков не слушал. Он в предвкушении направился в ванную и... обнаружил там мирно спящего Есенина, прижавшегося к стене душевой. Видимо, после напряжения пришло расслабление. И Есь не стал сопротивляться, наоборот, сел на пол кабины и прикрыл глаза на минуточку...
Маршал выключил воду, завернул спящего дуала в полотенце и отнес в спальню, уже предвкушая смущение Есенина, когда тот проснется утром совершенно голый... Хотя этот хитрец может проснуться ночью и одеть на себя что-нибудь. Нееет... Так будет неинтересно.
Вопреки предположению, Есенин спал крепко до самого утра. А когда проснулся, действительно очень смущался... первые пять минут.