дохуя изыскан
Автор: Gute Nacht
Название: Виктимное поведение
Жанр: даб-кон
Рейтинг: NC17
ТИМы: Жуков/Бальзак
Предупреждение: кинкоглажение, дрочильня и балевладение (: И нецензурщина.
Внимание! Фанфик - заказной. Это означает, что он не обязан подчиняться законам логики, втимности, этики и морали и чему-бы то ни было еще, за исключением воли заказчика. Претензии любого рода, жалость и истерики не принимаются.
Для (и при непосредственном участии) Джек, который вечно занят
читать дальшеБальзак шел, пугливо озираясь, и ругаясь про себя. Это все Гексли был виноват, сначала уговорил помочь ему с учебой, а потом устроил чертов фарс, затянув все в итоге до предела. И теперь Бальзак был вынужден возвращаться домой один, проходя сквозь совершенно не освещенные дворы, где споткнуться и упасть в люк было наименьшим бедствием из возможных.
Воображение развлекало его, показывая во всех красках, как на него нападут, обесчестят, а потом убьют. Например, задушат. Или лучше зарежут ножом. Перочинным, оставляя рваные края. И его труп будет красиво плыть по сточному каналу. Опознают по зубам…
Откуда-то сбоку отделилась тень, и направилась ему наперерез. Бальзак сразу почуял неладное. Остановился, прикидывая, сколько ему придется обходить, если возвращаться назад. Но перочинный нож и канал… Он развернулся, и, ускорив шаг, пошел обратной дорогой. Оборачиваться или не оборачиваться? Бежать или не бежать? Рассудив, что злодей не собака, дал деру. Бежал, пока не закололо в боку, потом осмотрелся. Один, хорошо. На тут него вдруг наткнулся кто-то, выйдя из-за угла, и Бальзак даже вскрикнул от неожиданности. И тут же разозлился на незнакомца за это.
- Смотри, куда идешь, - сказал он сквозь зубы.
- Это ты смотри, - наглый голос был смутно знакомым.
Бальзак узнал его обладателя, - это был Жуков с другого потока. Они не были лично знакомы, их круги общения не пересекались, и все же это был не маньяк с ножом. По ощущениям сразу стало безопаснее.
- Кажется, я тебя где-то видел. Точно, в институте. Что ты здесь делаешь ночью?
- То же самое можно спросить у тебя.
- А я не боюсь.
Бальзак почувствовал, как краснеет от стыда, и порадовался тому, что это незаметно в темноте.
- Таких самоуверенных потом в морге ищут. И находят, - язвительно сказал он.
- Я могу постоять за себя.
- Рад за тебя, - Бальзак нехотя двинулся в сторону от него.
- Эй! Может, проводить тебя?
- Меня зовут Бальзак. И я обойдусь.
Жуков догнал его.
- Я все же провожу тебя. Я, кстати, Жуков.
- Я знаю. А ты всех первых встречных провожаешь, супергерой? Что, падающие с мостов автобусы с детьми закончились?
- Нет. Просто ты мне нравишься.
- Вот как. Любовь с первого взгляда.
- Меня заводит эта ситуация.
- Так мне стоит бояться тебя?
- А с чего ты вообще взял, что не стоит?
Жуков вдруг прижал его к стене внутри арки, заводя запястья за голову и раздвигая ему ноги коленом.
- Страшно?
Обесчестит. Как пить дать обесчестит, - с тревогой подумал про себя Бальзак. Но вслух безразлично сказал:
- Не слишком. У тебя есть перочинный нож?
- Перочинный? – на какое-то мгновение удивился Жуков. Но потом снова стал гадко усмехаться. – А… любитель не только виктимных приключений, но и найф-плея. У меня есть лучше, - и он извлек бабочку из кармана куртки, ловко разложив ее в опасной близости от лица Бальзака.
- Нет, не перочинный не катит, - фыркнул Бальзак. И покосился на нож, - и, к тому же они запрещены. Если у тебя его найдут, у тебя будут проблемы.
- На твоем месте я бы думал о своих проблемах, - Жуков провел ножом плашмя по его щеке, потом по шее, - Одно лишь неверное движение…
- Сделай… - выдохнул Бальзак, прикрывая глаза, и подставил шею. - Или он у тебя не заточен? – насмешливый взгляд.
Жукова разозлила эта насмешка. Он развернул нож, и слегка порезал его кожу. Совсем неглубоко, но выступила кровь.
Бальзак вздрогнул. Он не ожидал, что Жуков решится на это.
- Больно же, идиот!
- Сейчас будет приятно, - промурлыкал Жуков, и коснулся его шеи губами, целуя и зализывая порез.
- Ах… - Бальзак ощутил, как у него подкашиваются ноги. Он почти простонал, – тоже мне, вампир недоделанный.
- Заткнись уже, - сказал Жуков, и тут же лишил его возможности воспротивиться, занимая его рот своим языком.
Бальзак почувствовал от него вкус крови, и подумал «охуеть первый поцелуй». Жуков увлекся, целуя его властно и нахраписто, стал вжимать его в стену сильнее, нагло облапывая его тело. Взял его за бедра и оторвал от земли, заставляя обхватить себя ногами. Бальзак почти не отвечал ему, но вся эта дикая ситуация возбуждала его. И пугала, с каждой секундой все больше. Это уже была не игра.
- Ты меня изнасилуешь? – тихо спросил он, и не удержал прерывистый вздох.
- А ты так нарываешься, будто этого хочешь.
- Нет. И вообще, изнасилование исключает добровольность.
- Тогда не изнасилую. Просто трахну, - жарко выдохнул Жуков ему на ухо, расстегивая его штаны.
- Не смей! – Бальзак забился в его руках, чувствуя себя беспомощным. – Я не хочу.
- Хочешь…
- Нет! Пусти меня.
- Тогда изнасилую. И тебе это понравится, - безапелляционно заявил Жуков, и с треском сорвал пуговицы с его рубашки, распахивая ее.
- Что ты… - Бальзак не договорил, потому что Жуков, покрыв его грудь горячими поцелуями, добрался до соска и ощутимо прикусил его, заставив выгнуться и застонать в голос. Бальзак не ожидал такого предательства от собственного тела, совершенно не проявлявшего ранее признаков сексуальности. Но ему удалось собраться и произнести совершенно холодным голосом:
- Презерватив. И будь понежнее.
Жуков посмотрел на него в упор, в его бесстрастные карие глаза, и усмехнулся.
- Ты мне еще условия будешь ставить? Ты очень странный.
Он достал презерватив, привычным жестом зубами открыл упаковку, и надел на себя.
- Понежнее, - хмыкнул он, пристраиваясь к его анусу, - Целочка, что ли?
- Если и так, это тебя остановит?
- Нет, - выдохнул Жуков со злой похабной ухмылкой, и стал входить в него.
Бальзак охнул от боли, и вцепился в его плечи.
- Так…я…и думал, - выдавил он из себя, напрягаясь всем телом и зажмуриваясь.
- Точно, целочка. Расслабься.
Бальзак прикусил губу до крови, чувствуя, как в нем ходит немаленький член, как раздвигает тугие, непривычные мышцы, и будто раздирает его надвое. Ощущения казались ему чудовищными, и он не понимал, как этим вообще занимаются. Но неожиданно для него мелькнула вспышка острого удовольствия. За ней другая. А потом они слились в единый ритм, в котором его брал Жуков, и хотелось еще, сильнее, больше. Он стал тихонько постанывать, раскрываясь ему навстречу, позволяя пронзать себя.
- Распробовал, - довольно выдохнул Жуков.
- Твою м-а-а-ать! – простонал Бальзак. – Еще… давай еще…
Жуков отреагировал однозначно, входя в него мощными толчками и царапая спиной о стену.
Бальзак изогнулся, обнимая его за шею. Где-то смутно была боль, но теперь ощущение заполненности доводило его до экстаза. И сила этих движений, и этот сокрушительный напор, и неистовая жажда его, Бальзака, тела.
- Боже, да… - вскрикнул он, не контролируя себя - да… еще… еще сильнее… это охуенно… выеби меня!
Для Жукова пришел черед в очередной раз удивляться этому парню, сочетающему в себе несочетаемое, холодность и страсть, невинность и пошлость. Но эти развратные слова распалили его до крайней степени, и он с яростью вторгался в узкую нежную плоть, не особенно заботясь о ее сохранности.
- Дрочи себе, - рыкнул он, и Бальзак на автомате обхватил свой член неуправляемыми пальцами. Он кончил от этого почти сразу, захлебнувшись стоном и судорожно забившись между любовником и стеной.
Жуков сделал последнее движение далеко вглубь, и замер, подергиваясь, с наслаждением на лице. А потом медленно поставил Бальзака на землю. Но тот был слишком изнеможен, и оперся о него. А Жуков о стену рукой. Так они и стояли, прижавшись друг к другу, насильник и его жертва.
Бальзаку хотелось лечь прямо здесь и умереть. От стыда, боли и усталости. Но он собрался с силами, и медленно, едва волоча ноги, побрел в сторону дома. Испачканный в собственной сперме, в порванной одежде, с отсутствующим взглядом, он выглядел жалко.
Жуков пошел за ним, но Бальзак сделал жест рукой, - нет, исчезни. Тогда он отстал на существенную дистанцию, но все равно продолжал следить за ним.
Бальзак решил, пусть делает, что хочет. У него была другая проблема – дойти до дома, не скончавшись от болевого шока. Он проклял все на свете, пока сделал это.
А потом, дрожа всем телом, стоял в душе, смывая с себя следы порочной страсти. Те, которые можно было смыть, - он весь был покрыт засосами и синяками, губы искусаны, задница порвана, и на шее длинный порез. Взглянув на себя в зеркало, подумал, - больше никогда. Как бы ни было хорошо, слишком больно потом.
Он еще не знал, что Жуков уже присвоил его. Он еще не знал, что сладкий кошмар для него только начинается.
***
Бальзак безвылазно сидел дома три дня. Не потому, что передвигаться ему было больно. И не потому, что было страшно. Просто не хотелось никуда выходить. Это был его Дом. Его маленькая уютная квартирка, где даже стены приводили в умиротворенное состояние. Этот дом дышал им, в каждой своей детали был его, будто они вместе были неразрывным организмом. Окно, где шторы он подбирал в тон к дивану. Сам любимый диван с подушками, которые было так удобно подкладывать под локоть. Книжная полка, где он сам расставлял книги. Фигурки из дерева, подаренные кем-то так давно, что он уже не помнил кем. Его крошечная кухонька, аскетичная ванная с дурацкой шторкой с водолазами. Пусть все это было не таким уж шикарным, но восхитительно привычным, удобным и родным. Кто-то назвал бы его обитель захламленной, захотел бы выбросить весь этот бардак. Но не Бальзак. Это был его бардак, и он любил его.
Все три дня он спал, валялся, бессмысленно смотря какие-то сериалы, поедал всухомятку мюсли, выбирая из них кусочки сухофруктов. Просто размышлял под тихое гудение кулеров ноутбука. И, вспоминая тот самый вечер, лениво и медленно дрочил. Он был уверен в том, что это не повторится. Это была случайность, странное стечение обстоятельств. На Бальзака никто не обращал внимания, никогда. Он был человеком-невидимкой, и его это не то чтобы расстраивало. Это позволяло ему наблюдать за людьми. Это позволяло ему быть совершенно независимым. Одиночество было его нормой.
Он бы так и сидел, но выйти ему все же пришлось. Была контрольная, и прогулять ее грозило лишением автомата. Рассудив, что автомат и сладкое предавание лени потом все же лучше, чем сладкое предавание лени сейчас, Бальзак поплелся в институт. Как всегда, держался в сторонке от всех, чтобы не донимали глупыми вопросами и потоками еще более глупых эмоций. На переменах он часто даже не выходил никуда из аудитории но в этот раз он вышел купить себе кофе. Разболелась голова, то ли от шума, от которого он за три дня успел отвыкнуть, то ли от понизившегося давления. Он сразу почувствовал на себе взгляд, буквально прожигающий его между лопаток, но не подал вида. Он подошел к кофейному автомату, и завис над ним. Ощущения усилились, мешая сделать выбор. По телу пробежала мелкая дрожь, как будто от озноба. Бальзак знал, кто смотрит на него. И даже знал, с каким выражением.
- Здравствуй, - прозвучало прямо над ухом низким голосом со знакомыми властными нотками. Бальзак вздрогнул и пролил кофе, обжигая себе пальцы.
- Не могу пожелать тебе того же, - с раздражением ответил он.
- Как самочувствие?
- Твоими стараниями не то чтобы. Но я тронут твоим вниманием, - Бальзак вызывающе посмотрел ему в глаза.
Жуков нагло ухмылялся, явно не испытывая никаких угрызений совести.
- Идем. Я знаю пустую аудиторию, - кивнул он в сторону.
- Никуда я не пойду, - фыркнул Бальзак.
- Еще скажи, что тебе не понравилось, и ты жалеешь.
- Может и жалею. С чего ты вообще взял, что будет продолжение? Иди куда шел, – Бальзак независимо отвернулся от него, и отпил кофе. Жуков наклонился к нему и почти прошептал:
- Оно будет. Вне зависимости от того, как ты на это смотришь. Потому что я этого хочу. Жестко трахнуть тебя, засадить тебе по самые яйца, чтобы ты стонал, как девчонка.
Бальзак ощутил, как кровь приливает к щекам. И не только к щекам.
- Тебе что, трахать больше некого? – он язвительностью постарался скрыть свое состояние.
- Ты – мой, - прозвучало безапелляционное.
- Я не твой. И никогда им не буду, - не менее твердо ответил Бальзак.
- Ха-ха. Ты ведь возбудился только от моих слов, - Жуков улыбался, но от этой улыбки веяло жестокостью.
Бальзак посмотрел на него, вложив во взгляд все свое презрение.
- Это ничего не значит. Не все трахаются, стоит ощутить такой позыв. Как животные. Как ты, - он решительно направился в свою аудиторию.
- Я найду тебя, - с угрожающей уверенностью сказал Жуков ему вслед.
Бальзак не слушал лекцию. Все его мысли были заняты тем, как теперь не попасться. Он проклинал Жукова про себя. За то, что у него стояло, и за то, что он всерьез думал, как покинуть универ через окно. Но под конец ему уже стало все равно, и он спокойно вышел вместе со всеми. Он догадывался, что Жуков будет следить за ним, но не собирался подавать вида, что он нервничает. Что боится его. Но на самом деле Бальзак чувствовал себя беззащитным и уязвимым. Впервые он чувствовал острую потребность в ком-то, кто мог бы защитить его. Хотя бы в ком-то, к кому он просто мог бы обратиться и попросить пойти с ним, ничего не объясняя. Но он был один на один со своим агрессором.
Впрочем… вряд ли тут кто-то мог помочь. Жуков был слишком силен физически, да и тормозов у него не было никаких. Такой способен трахнуться хоть на глазах у всего университета. И плевать хотел на все и всех. Пойти и написать на него заяву? Это было еще глупее. Толку никакого, только нарваться на ментов и предать пикантное дело огласке. Бальзак содрогнулся от мыслей об этом. Нет уж.
Он уже вышел на крыльцо, когда вспомнил, что ему нужно зайти в библиотеку за книгой для курсовой. С досадой пошел назад, рассчитывая быстро смотаться, пока все еще не разошлись. Предчувствие подсказывало, что это совершенно неверное решение, но он упрямился даже ему. С каждым шагом раздражение брало верх, - с какой стати он должен подчинять свою жизнь страху? Пусть будет, что будет. Пусть чудовище сожрет его и подавится. А лучше отравится, и будет подыхать в конвульсивных судорогах.
Бальзак шел между длинных стеллажей с книгами, когда в самом конце узкого прохода появился Жуков. Он просто стоял и улыбался, упиваясь властью над загнанной в угол жертвой.
Бальзак остановился и смотрел на него, без всяких эмоций. Это была молчаливая дуэль, только один из них был в заведомо проигрышном положении. Он мог бы закричать, но что сделает старенький библиотекарь? Если вообще услышит. Нет, он не хотел так глупо сдаваться. Напряжение росло, но Бальзак устоял, - Жуков не выдержал и пошел на него первый. Хладнокровно дождавшись, когда тот зайдет далеко от бокового прохода между стеллажами, сам шагнул в бок и скрылся. Игра началась.
Жуков рванулся вперед, но уже потерял его из виду. Бальзак использовал свое преимущество, он-то часто бывал в библиотеке, и хорошо знал эти лабиринты. А еще он умел двигаться почти бесшумно. Кружа и уклоняясь от того, чтобы быть замеченным, он пробирался к выходу. Ему не требовалось убегать, достаточно было только вовремя сделать шаг. Он просто физически чувствовал, как от Жукова, мечущегося неподалеку, исходит азарт и агрессия, и это доставляло ему удовольствие. Дразнить его, играть с ним, это было безрассудно, но рождало такие острые чувства, которых Бальзак до этого не испытывал. Он слышал учащенный ритм своего сердца в ушах, и уже совсем не был так уверен, что не хочет, чтобы Жуков догнал его. Точнее, он даже был бы разочарован, если бы этого не произошло. Но и поддаваться он не собирался. Выигрыш должен был быть честным.
- Попался, - Жуков внезапно появился рядом, и обхватил его вокруг талии, сомкнув руки железным кольцом.
Бальзак смерил его надменным взглядом.
- Если ты считал, что твой выход будет эффектным, то ты ошибся. Это было предсказуемо.
- О, так ты думал обо мне, - Жуков слегка запыхался, отчего еще больше походил на хищного зверя.
Бальзак в его руках податливо прогнулся в спине, и потерся бедрами о его бедра. Призывно и откровенно.
- Только плохое, - сексуально выдохнул он, прикрывая глаза. И добившись секундного возбужденного замешательства у Жукова, ловко пнул его в голень. А потом пустился наутек. Жуков в три прыжка нагнал его, зажимая к стеллажу. Бальзак с удовлетворением отметил, что он стал заметно злее.
- Еще и брыкается.
- Еще и кусается. Продемонстрировать? – Бальзак слегка оскалился, и облизал губы.
- Да, я рискну, - сказал Жуков, и поцеловал его. С дикой, по-настоящему животной страстью.
Бальзак не ожидал такого напора, и сперва позволил захватить себя, но потом все же сориентировался и ощутимо цапнул его за губу.
- Выебу, - прошептал Жуков, сверкая глазами.
- Только посмей.
- Посмею, - Жуков развернул его к себе спиной, одной рукой задирая ему рубашку, а другой расстегивая брюки.
Бальзак только удобнее прижался с стеллажу, вдыхая пыльный запах книг.
- Надо же, библиотека, - сказал он. – Не туалет и не раздевалка.
- У нас будет возможность опробовать и другие места, можешь не сомневаться, - Жуков уже натянул на себя презерватив, и смазал его.
- Что ты там возишься? – недовольно спросил Бальзак.
- О тебе забочусь, блядь.
- Я не блядь.
- Моя личная, - хмыкнул Жуков. – Жаль, ты не сможешь здесь кричать.
Он сделал движение внутрь него, и Бальзак задохнулся. Снова эти безумные ощущения, снова дикое возбуждение лишь от осознания того, что его так жадно хотят, что его берут так бесцеремонно. Возможно, Жуков и был прав. Он делал его блядью, подставляющей себя, едва сдерживающей стоны, кусая губы, и желающей только чтобы трахнули еще сильнее. Все было из-за этой абсолютной уверенности и властности. Бесстрашности и бескомпромиссности. Только это давало возможность владеть им, преодолевать, проламываться сквозь стены, что Бальзак воздвиг вокруг себя. Это было больно, но где-то в глубине души он желал именно этого. Чтобы его нашли и взяли себе.
И Жуков брал его, с силой, как хотел сам, зажимая ему рот одной рукой, а другой дроча. Они почти не издавали звуков, только приглушенные вздохи. Это был страстный, самозабвенный секс, они были настолько увлечены друг другом, что даже не заметили ботаника, идущего мимо прохода, где они устроились, и имевшего возможность наблюдать эту жаркую картину. Тот поспешил скрыться, но начало слухам было положено.
Бальзак приоткрыл губы, позволяя запихнуть себе пальцы в рот, и стал посасывать их. От ощущения, что овладевают им всем, полностью, и он судорожно кончил, на грани болезненного экстаза. И когда волна оргазма схлынула, его с такой же силой захватила горечь. Он продолжал судорожно цепляться пальцами за полку, сгорбившись и опустив голову, когда Жуков, закончив с ним, стал заниматься своими делами.
- Что с тобой?
Бальзак будто очнулся от сомнамбулического сна, и натянул на себя штаны.
- Зачем я тебе? Почему я? – тихо спросил он.
- А ты сам не догадываешься?
- Нет.
- Ты жертва. Восхитительная жертва.
- Тоже мне, комплимент.
- Проводить тебя?
- Нет. Еще не хватало.
- Тогда до встречи, Бальзак, - Жуков многозначительно улыбнулся ему на прощание, и оставил его одного.
Оставшись один, Бальзак позволил себе тяжелый вздох. На него навалилось чувство полнейшей безысходности. Он сам не понимал толком, чего он хотел. Чтобы Жуков оставил его в покое, или был с ним. Но он определенно не хотел, чтобы их отношения продолжались в обозначенной форме. Он чувствовал себя таким же использованным, как и презерватив, что валялся на полу. Не нужным ни для чего, кроме как полового акта. Он решил, что найдет в себе силы противостоять. Что больше не дастся просто так. Пусть Жуков берет его целиком, если так хочет. Если сможет.
***
Фильм закончился, и Бальзак вышел из кинотеатра. Он любил ночные сеансы за малолюдность, и не собирался изменять своим привычкам. Жукова он не видел несколько дней, и уже выбросил его из головы. В мирном и задумчивом настроении, с наушниками в ушах, он спустился в метро, подождал, когда подойдет состав, и спокойно сел в него. Он не заметил фигуру, что следовала за ним.
Жуков скрывался, стараясь не выдавать своего присутствия раньше времени. Пустое вечернее метро его вполне воодушевляло. Он медлил, и запрыгнул в вагон в самый последний момент. Там не было совсем никого, кроме Бальзака, и он поблагодарил провидение за это. Тот его не замечал, вплоть до момента, когда Жуков сел к нему вплотную, и без всяких церемоний провел по его шее языком.
Бальзак от неожиданности подскочил, и, потеряв равновесие в раскачивающемся вагоне, отлетел на противоположную сторону.
- Блядь! - испугавшись, выпалил он.
Жуков хищно улыбнулся ему, и одним рывком оказался рядом.
- Ждал меня?
- Да пропади ты пропадом! Какого хрена ты здесь делаешь?
- Роковая случайность. Для тебя роковая, - глаза Жукова опасно вспыхнули.
- Да иди ты.
Бальзак отвернулся. Он судорожно соображал, как выкрутиться. Сопротивляться и убегать было бесполезно, он был в ловушке. Сейчас он был в полной власти Жукова, и зависел только от его воли. И это положение ему совершенно не нравилось, оно не давало ему никакой возможности переломить ситуацию в свою пользу, диктовать свои условия. Оставалось только тянуть время до станции. Попытаться его обмануть.
- Когда ты оставишь меня в покое? – безразлично произнес он.
- Никогда, - ответил Жуков, и повалил его на сидение. Бальзак покорно лег, и смотрел на него отсутствующим меланхоличным взглядом.
- Что я для тебя? Секс-игрушка? Резиновая кукла? Знаешь, плевать. Делай, что хочешь, - и он отвел взгляд в сторону.
Жуков властно развел ему ноги, провел руками по внутренней стороне бедер.
- Да, Бальзак. Ты игрушка. Ты моя вещь.
- Вещи ничего не чувствуют, - Бальзак терпел, и совершенно не реагировал на его прикосновения. - Но тебя это бесит. Ты хочешь получить сопротивление, побороть его. А вот хуй тебе.
Жуков погладил его в паху, сжал пальцами его член сквозь штаны. Он нисколько не был смущен этим безразличием.
- Это и есть твой бунт, - усмехнулся он. – Просто новая тактика. Ты только делаешь вид, что тебе все равно. Но я знаю, что это не так. Ты этого хочешь.
Бальзака это сильно задело.
- Нет, это ты этого хочешь. Это тебя не интересует ничего, кроме секса. А мне нужны нормальные отношения. Мне нужно понимание. Уважение. Небезразличие к моему мнению. А с тобой я не хочу иметь ничего общего. Ты просто грязный похотливый ублюдок.
- Это и есть нормальные отношения. Для тебя. Ты должен убегать и сопротивляться, и кто-то должен тебя ловить и ебать. По-другому ты не сможешь. Тебе станет скучно. Ты захочешь остроты ощущений, начнешь выебываться и будешь портить жизнь всем. Я вижу тебя насквозь, Бальзак. Ты просто не понимаешь, что мы созданы друг для друга. Хищник и жертва.
- Хищник? – саркастически изогнул брови Бальзак. – Ты тупая горилла, не способная ни на что большее, кроме как заломать и выебать. Кто позволит животному трахать себя? Не я.
- Уже позволил. Дважды.
- У меня не было выбора! Ты бы тоже не сравнился по силе с Кинг-Конгом, идиот.
- Дело не в силе.
- Ну, конечно. Попробуй тогда хоть раз не хватать меня.
- Ты сбежишь, - фыркнул Жуков.
- А ты удержи, - с вызовом ответил ему Бальзак.
У Бальзака созрел в голове новый план. Он принял, как ему казалось, самый соблазнительный вид. Прикрыл глаза ресницами, приоткрыл губы, и выдохнул:
- А если сейчас не сбегу? Не отпустишь, не узнаешь… как может быть без насилия.
Он не особенно рассчитывал на то, что Жуков поведется, но тот, помедлив пару секунд, резко его отпустил. И сел, буравя его вызывающим взглядом. Ему было интересно, что Бальзак сделает, и он пошел на этот риск.
Бальзак медленно поднялся, и залез на него верхом, обнимая за шею. Потерся о него бедрами, имитируя движения при половом акте. И прошептал, касаясь его губ:
- Ты можешь трахать меня сколько угодно… Подчинять мое тело. Но я не стану от этого твоим. А ты именно этого хочешь. Ведь секс это лишь средство…
- А с чего ты взял, что мне нужно что-то большее от тебя?
Бальзак презрительно хмыкнул.
- Сдаешься сразу, потому что знаешь, что на большее тебя не хватит, - он вжал Жукова в сидение, и провел руками по его плечам, незаметно зацепляя ремешок на его куртке за металлический штырь в стенке. Он нервничал, ему нельзя было ошибиться, выдать себя, на карте стояло слишком многое. Он склонился к его уху, шепча, - ты не справишься, потому что на самом деле ты бездарное, никчемное ничтожество, жалкий насильник, выебывающийся только своей физической силой, не способный ни на что другое. Я не твой, и никогда не стану твоим!
Он верно рассчитал время. Ему как раз хватило оттолкнуться от него и отпрыгнуть, выбежать на перрон, а замешкавшийся из-за куртки Жуков не успел. Двери закрылись прямо перед его носом, и он в дикой ярости ударил по ним. Бальзак развернулся, и хладнокровно смотрел на него, но по его спине бежали мурашки от агрессии такой силы. Он стоял, пока поезд не увез Жукова от него, и адреналин в его крови зашкаливал. В этот раз он вышел победителем, и это наполняло его гордостью. И еще - надеждой, что эти отношения можно будет изменить. Если до Жукова дойдет то, что он сказал, если только он примет вызов.
У него было приподнятое настроение, и он возвращался домой спокойно, не ожидая подвоха. Но не учел, что Жуков был очень зол, упустив его. И что Жуков давно знал, где он живет.
Он только повернул ключ в замочной скважине и приоткрыл дверь. Этого было достаточно, чтобы Жуков напал на него, вталкивая его внутрь квартиры. Бальзак отшатнулся от него и попятился назад, вглубь комнаты. На этот раз он испугался совсем не на шутку. Его объял настоящий панический ужас от того, что даже в своем доме он не защищен. Подворотни и ночное метро сами по себе не были безопасными местами, но не его дом. Раньше ему было где спрятаться, куда сбежать. Где он мог быть расслаблен и спокоен. Теперь Жуков посягнул на эту святыню. Это был кошмар наяву.
- Мы не договорили, - мрачно сказал Жуков.
- Нам не о чем разговаривать. Ты ничтожество, смирись с этим! И убирайся из моего дома!
Жуков шумно выдохнул, с трудом удерживая себя в руках. А потом задрал подбородок, и медленно и неумолимо пошел на него, просто физически распространяя агрессию вокруг себя.
- Не смей! Я полицию вызову!
- Полицию? Спасать тебя от ничтожества? – насмешливо сказал Жуков, продолжая наступать. В его взгляде была жестокая решимость.
- Да! От жалкого подобия человека! – Бальзак был не в себе, потерял контроль над собой в приступе паники. – Ты вообще конченный отморозок! Пошел вон отсюда!
- А если не уйду, то что? – Жуков постепенно приближался к нему, давя собой, и, казалось, занимая все свободное пространство.
- Убью тебя!
- Попробуй, - Жуков подошел еще ближе. Он был напряжен, и готов к атаке на него.
Бальзак часто дышал, едва не всхлипывая. У него началась настоящая истерика, и он кинулся на него, невзирая на то, что это было заведомо проигрышно. Жуков просто поймал его и скрутил.
- Ненавижу тебя, мразь! – Бальзак оказывал максимум сопротивления, на которое был способен, но лишь беспомощно бился в его руках. В какой-то момент он понял, что все тщетно, и просто плюнул Жукову в лицо.
Тот побагровел от гнева, но сдержался, и просто вытерся о него же.
- Ненависть… это хорошее чувство.
Он подтащил Бальзака к дивану, и с силой швырнул его на него. И сразу же, не давая опомниться, перевернул лицом вниз, и стал срывать с него одежду.
- Какая же ты сука, Жуков… - прошипел Бальзак, дергаясь под ним, мешая и пытаясь вырваться.
- Ты знаешь, ты сам перешел границы.
- Какие нахуй границы!
- Позволенного тебе.
- Да кто ты такой!
- Хозяин. Твой хозяин, - Жуков оголил его плечо, и жадно присосался к месту, где оно переходило в шею.
- Нет!.. Нет! Нет! Нет! Ты понимаешь это слово?! Нет! Ты никто! Ты не имеешь на меня никаких прав! И никогда не будешь иметь. Никогда, псих чертов!
Бальзак был не в себе, он категорически отказывался воспринимать все это. Как то, что Жуков собирался нагло поиметь его в его собственном доме, так и эти заявления. Против них протестовало все его существо, он не желал этого. Он бы и готов был и подчиняться, и ложиться под него, но он хотел, чтобы его заслужили. Чтобы его завоевали, а не просто взяли и присвоили. Он не хотел хозяина над собой, он хотел равного партнера. Партнера, что любил бы его... любил.
Но Жуков продолжал топтаться по этим робким мечтам грязными сапогами, будто было еще мало.
- Ты здесь спишь?
- Да, блядь! Какая разница!
- Хорошо. Каждую ночь будешь вспоминать обо мне.
Бальзаку очень не понравилась эта мысль, и он забился с утроенной силой. Он не хотел, чтобы Жуков захватывал эту территорию, его территорию, его крошечную свою территорию. Ведь ему не нужно было больше, он не претендовал, но даже этот кусочек свободы был отобран. Ему не хватало воздуха, Жуков был везде.
- Я выброшу этот диван! - отчаянно выкрикнул он.
- Перестань дергаться, и не превращай это в изнасилование.
Бальзак истерично засмеялся, захлебываясь в конце.
- Это уже изнасилование, тупица! Я тебя не хочу!
- Хочешь, - хищно выдохнул Жуков в районе его уха, а потом куснул за него.
- А-ах… пошел нахуй...
- Значит, ты выбираешь грубую игру? Ладно!
Использовав для смазки только слюну, Жуков жестко вошел в него, трахая короткими сильными рывками.
- Этого ты добивался? М!
Бальзак задохнулся от ощущения, что его разрывают изнутри. Это было действительно больно. Он замер, попытался расслабиться, но Жуков не дал ему, задирая ему голову за волосы.
- Отвечай!
- Нет, - тихо выдохнул Бальзак.
- Не нравится боль?
- Нет.
- Ты в моей власти! Запомни это.
- Я… никогда… не сдамся тебе… и не стану…твоим… никогда.
- Ты уже мой. И я сломаю тебя, если ты так хочешь.
- Я убью тебя… когда-нибудь.
Жуков поднял его за бедра, заставляя его встать на колени, и упереться в плечи. Он брал его по-настоящему грубо, размашисто и глубоко. Бальзак вжался лицом в сидение дивана, чтобы заглушать собственные стоны, которых не мог сдержать. Он не мог бороться с этим возбуждением, с этим кайфом от того, что его так жестко раскладывают. Как бы он не презирал себя за слабость, ему было слишком хорошо. Мыслей не осталось в голове, он стал вскрикивать на каждый темп, стонать его имя, просить. И кончил, даже не прикоснувшись к собственному члену, чувствуя, как глубоко внутри него Жуков изливается спермой.
Жуков достал из него член, и позволил упасть на диван. Бальзак поджал к себе ноги, сжался в комочек и не подавал никаких признаков жизни. Он уже ничего не хотел, только бы ощущение присутствия другого человека рядом ушло. Он был полностью опустошен, будто вывернут наизнанку. У него не осталось больше сил ни на что, даже думать.
- Ты – моя собственность. Я буду приходить, когда хочу и делать с тобой, что хочу. И так будет всегда. Не пытайся от меня сбежать, я тебя из-под земли достану. Правила очень просты. Будешь послушным - тебе будет хорошо. Будешь злить меня - сопротивляться, брыкаться, хамить - буду тебя наказывать. Как себя вести, выбор за тобой.
Жуков ушел, захлопнув за собой дверь, и Бальзак даже не пошевелился, так и лежа скрючившись, и глядя прямо перед собой. Он едва дышал, и слезы сами собой собирались в глазах и стекали по лицу.
***
Слабость, опустошенность, физическая усталость. Вот что чувствовал Бальзак после того, как Жуков поимел его в его собственном доме. Больше потому, что спровоцировал этим у него истерику, а на этот неконтролируемый выброс эмоций потратилась вся энергия до последней капли. Бальзак был издохшей батарейкой, медленно и мучительно аккумулируя новые силы. Сначала ему не хотелось вообще ничего, но потом появилась злость. Он не должен был позволить Жукову сделать с ним так еще раз. Не трахнуть его, нет. Довести до нервного срыва. Потому Бальзак должен был взять под контроль их отношения.
Три раза уже были тенденцией. Три раза значили то, что Жуков, этот свихнувшийся бронепоезд, запал на него. По каким-то неизвестным Бальзаку причинам. И им можно управлять, если найти правильные рычаги воздействовать.
Бальзак валялся, бессмысленно глядя в потолок, и хладнокровно прикидывал. Конечно, Жукова интересует секс. Это было самым очевидным, но самым ненадежным фактором. Совершенно бесполезно было ему не давать, придет и возьмет сам.
Другим, не менее бросающимся в глаза, было собственничество. Но эта ставка не сыграла, учитывая прошлый раз. Бальзаку не удалось убедить его, что он ему не принадлежит, заставить его желать большего, чем тело. Ему удалось только спровоцировать его этим на усиление давления. Как не прискорбно, Жуков категорически не собирался добиваться его расположения. Но отрицание его разозлило, а значит это и была его слабая точка.
Озвучил Жуков свои желания вполне четко, - он хочет сексуального раба. Бальзак долго размышлял над этим понятием, уходя в мысленных цепочках во времена до нашей эры. Дать ему то, что он хочет и даже больше, - вот была его цель.
Бальзак глубоко вздохнул, и полез в ноутбук изучать основы техники секса.
Когда от количества просмотренной порнухи и прочитанных советов уже голова пошла кругом, он поднялся. Подошел к зеркалу, взглянул на свое отражение. Он никогда не считал себя привлекательным. Бледный, заморенный книжный червь. Даже если очень пристрастно выискивать плюсы. Тонкие черты, терявшиеся в общей бесцветности, большие глаза... с выразительными синяками под ними, благородный профиль? Негусто. В раздетом виде вообще смотреть не хотелось. Что, в общем-то, и подтверждалось его совсем еще недавней глухой девственностью. Но Жуков нашел во всем этом что-то. Бальзак скинул одежду и попытался, вспомнить, куда он смотрел, где обычно трогал и целовал. Синяки на бедрах и предплечьях были хорошим напоминанием, но скорее причины их появления были техническими. Он прикоснулся к себе. Шея. Под ухом, и у самого основания, где она плавно переходила в плечо. Живот… низ живота, почти у паха, в районе бедренных костей. А еще лопатки, поясница и задница, но это, наверное, из-за позы. Вряд ли Жуков был так уж очарован его внешностью, но это уже было что-то. Нет, Бальзак не будет выпячивать мнимые достоинства, но все же будет о них знать. Что еще? Он говорил про стоны. Значит, ему нравятся откровенные реакции. Но это все было не то, не то. Бальзак устало упал на диван. И вспомнил, что Жуков все время называет его жертвой. Видит какие-то провокации, которые его жутко привлекают. Настолько привлекают, что он готов преследовать и насиловать его. Бальзак не вполне осознавал, но в этом и для него самого была какая-то смутная сладость. Он не дает и убегает, но Жуков его настолько хочет, что не останавливается ни перед чем ради этого. И все равно берет, принося ему наслаждение. И злится от того, что не может присвоить его полностью, влиять его. В этом-то и заключался секрет приручения Жукова, этой машины для убийств.
Бальзак торчал в дальнем крыле университета, делая вид, что ждет преподавателя. Место было укромное, малопосещаемое, но все же недостаточно уединенное, чтобы заняться сексом прямо там. Он подготовился, как мог. Привел себя в порядок, оделся получше. Он был приманкой, и его даже забавляла эта роль. И кто в здравом уме способен клюнуть на это? Но Жуков был явно не был в здравом уме, потому что нарисовался рядом очень быстро.
- Где ты так долго был? – спросил он с претензией.
- Вообще-то твои сексуальные репрессии не обходятся для меня без последствий, - серьезно сказал Бальзак, глядя ему в глаза.
- Ерунда. Скоро привыкнешь к моим размерам, - Жуков нагло держал взгляд и даже не собирался испытывать угрызения совести.
- Знаешь, я подумал…Я соглашусь на твои условия, если ты больше не будешь насиловать меня где и как попало. Ты ведь хочешь, чтобы я назвал себя твоим?
- Только назвал? – Жуков зажал его собой в углу, облапывая.
- Нет, разумеется. Я полностью буду твоим, если ты не будешь больше причинять мне боли.
Жуков поднял его ногу, закидывая себе на бедро.
- Нет, не здесь, - Бальзак мягко уперся ему в грудь, пока тот покусывал его ухо. – Приходи ко мне домой.
- Ты что-то задумал, - Жуков оторвался от него и подозрительно прищурился.
- Боишься меня? – демонически улыбнулся Бальзак. – Правильно. Я ведь обещал убить тебя. И потратил все это время на подготовку хитроумной ловушки, где ты будешь умирать мучительно и долго.
- Думаешь, я куплюсь на это дважды? Ты меня уже оставил в дураках в метро.
- Я жду здесь преподавателя. И не хочу, чтобы он застал нас во время. Не хочу спешить и оглядываться.
- Раньше ты не использовал такие глупые аргументы. Здесь явно что-то нечисто.
- Если я обману тебя, в следующий раз можешь меня хоть бутылкой изнасиловать.
- Бутылкой?
- Бутылкой, шваброй, хоть фикусом в кадке. Придешь?
- Приду. Только потому, что мне крайне любопытно, какую подставу ты мне хочешь сделать.
- Тогда сейчас убери от меня руки. И увидишь, что будет.
К большому удивлению Бальзака, Жуков отпустил его и отстранился.
- Вечером, часов в семь, - сказал ему Бальзак. А потом сам шагнул к нему, и, притягивая за рубашку к себе, поцеловал в губы.
Жуков посмотрел на него с недоверием. А потом угрожающе улыбнулся и кивнул, соглашаясь.
Когда раздался звонок, Бальзак подошел к двери и постоял перед ней, не сразу решаясь открыть. Вздохнул, морально подготавливаясь, и повернул ключ. Когда дверь открылась, он был буквально сметен сокрушительной страстью Жукова. В мгновение ока оказавшись прижатым к стене, покрываемый страстными поцелуями Бальзак подумал: «Боже, неужели он настолько хочет меня». А вслух язвительно промурлыкал:
- Я вижу, ты скучал.
Жуков так же резко отстранился от него, и не обращая на него никакого внимания, и прошел вглубь квартиры, подозрительно оглядывая все углы.
Бальзак хмыкнул.
- Ты что, всерьез ищешь тут ловушку?
Жуков обернулся и посмотрел на него с ироничной ухмылкой.
- А ты что, всерьез думаешь, что я поверил, что это без подвоха? Я ничего пить и есть не буду. И никаких игр с привязыванием.
- Да ты на самом деле параноик, - фыркнул Бальзак, и прошел в комнату за ним. Стоя за его спиной, скинул с себя халат, оставаясь обнаженным.
Жуков оценил заранее разложенный диван с расстеленной постелью. Он повернулся, чтобы отвесить какую-то похабную шуточку на этот счет, но при виде открывшейся ему картины забыл об этом. Бальзак под его взглядом смутился, ведь Жуков еще не видел его полностью раздетым. Опустил глаза, свел ноги. Он не знал, что в глазах агрессора сейчас выглядел в тысячи раз сексуальнее любой порнозвезды. Но чувствовал, что одно лишнее мгновение промедления, и Жуков кинется на него, и все будет уже бесполезно.
- А как насчет минета? – спросил он. – Ты не запрещаешь? Я хочу сделать тебе.
- Не запрещаю, - внезапно севшим голосом ответил Жуков. Он поддался и вступил в эту игру, - ради одного этого уже стоило преодолеть стыдливость.
Бальзак сдержанно улыбнулся, и подошел ближе. И мягко, по-кошачьи прижался к нему.
- Не спеши, - выдохнул он, проводя ладонями по его широкой груди. – Все будет.
И Жуков позволил. Медленно расстегнуть свою рубашку, гладить свое тело, и целовать, медленно опускаясь по нему вниз.
Бальзак ласкал его, и шептал:
- Сильный… мускулистый… но горячий, невыдержанный, как зверь. Тебя нужно научить, как обращаться со своей жертвой, чтобы не уничтожить ее. Не спалить в своей страсти, не сломать своим напором, не желая того. Прежде, чем ты сможешь стать из зверя – хозяином.
Сказав это, он опустился на колени перед ним, и, глядя снизу вверх, стал расстегивать ремень на джинсах.
- Позволь мне… я хочу сам.
Увесистый член был уже угрожающе возбужден, и упруго вырвался из-под стянутого вниз белья. Бальзак прежде не имел возможности наблюдать его так близко и отчетливо. Он помнил, что должен делать, но не сразу решился даже взять его в руки.
- Такой большой, - выдохнул он, и провел губами вдоль бархатистой кожицы ствола, чувствуя, как пульсирует внутри венок горячая кровь. А потом спокойно заметил, – Не удивительно, что мне было так больно.
Коснулся языком головки, медленно облизал ее, как мороженое. И услышал от Жукова судорожный, прерывистый вздох. Это раззадорило его, и он попробовал вобрать член в рот. Так глубоко, как в порно, не получилось даже близко, да и на словах все звучало намного проще. Но вопреки его ожиданиям, противно вовсе не было, даже наоборот. Скоро процесс исследования увлек его, он изучал, что Жукову нравится, следя за его реакциями. Он подумал, что глупо минет считается чем-то унизительным. Ведь это полная власть, - тут провел языком, дал толкнуться себе в горло, и объект готовенький. А ведь можно и зубы сжать посильнее.
Но Бальзак не собирался пока демонстрировать свою власть. Было рано. Поэтому он упоенно сосал, порой поглядывая вверх, - он уже знал, как пошло сексуально это выглядит. Как и то, что он дрочил себе, - так, скорее поглаживал. Но он был уверен, что это не укрылось от Жукова. Тот запустил руку Бальзаку в волосы, надавил, и Бальзак сразу же отодвинулся от него.
- Нет, не смей принуждать, - прошипел он. Продолжать не стал, чтобы Жуков получил урок. Отер губы, поднялся и подошел к дивану, залезая на него коленями, становясь на четвереньки. Спина, поясница, задница. И развратная поза. Бальзак прогнулся ниже, касаясь лицом постели, и раздвинул ноги. Реакция Жукова, лишенного минета, последовала тут же. Он наспех разделся до конца, потянулся за смазкой, и Бальзак, наблюдающий за ним томным, затянутым поволокой взглядом, тихо сказал:
- Не надо… я уже… подготовился…сам. Возьми меня.
Жуков окинул его совершенно безумным взглядом. И налетел на него, вошел сразу глубоко, убеждаясь в том, что Бальзак позаботился о смазке. Это лишило его последних остатков разума, и он брал его с дикой страстью. Бальзак стонал и прогибался ему навстречу, и безропотно позволял переворачивать себя и ставить в любые позы. Он выполнял все намеки на желания Жукова. Тот положил его на лопатки, устроившись между его ног на коленях, и, жестко его трахая, смотрел, как он изгибается от экстаза, как сам гладит свое тело.
- Да… Жуков… Сильнее… трахни меня сильнее… дай мне почувствовать, как владеешь мной…
- Мой, - прорычал Жуков, с силой притягивая его к себе на каждый темп своих движений.
- Твой… хочу кончить… как в прошлый раз. Выеби меня по полной… не сдерживайся…
Жуков и не стал. Он лег сверху, обхватывая его руками так, что Бальзак не мог двинуться сам. Он полностью подчинил его своим мощным движениям, каждым толчком заставляя елозить по постели, и старенький диван жалобно поскрипывал от такого неслыханного издевательства над ним.
Бальзак стонал в голос, сжимаясь на нем, утопая в нем, сливаясь с ним всем своим существом. Он не играл с Жуковым, ему на самом деле было безумно хорошо. Его член был зажат между их телами, терся о мускулистый живот его любовника, и этого было достаточно, чтобы кончить, забрызгивая семенем их обоих. Бальзака трясло, он вцепился Жукову в плечи, впиваясь в них ногтями, и увлек его в оргазм за собой.
- Это было охуенно, - восхищенно сказал Жуков, целуя его грудь. Он тяжело дышал, был весь мокрый и вид у него был самый удовлетворенный.
- Да, было. А теперь уходи.
- Почему? Можно и повторить.
- Прошу, уйди. Не порти все.
Жуков изменился в лице, с него мигом спала вся сладкая истома. Он стал серьезен, даже мрачен. Поднялся с дивана, быстро оделся, не говоря ни слова. И ушел.
Бальзак так и лежал, не двигаясь. И улыбнулся. Капкан захлопнулся.
Они встретились на следующий день в университете. Жуков явно надеялся на продолжение банкета, и у него было хорошее настроение. Он показал Бальзаку ключи, позвенев ими, и с присущей ему похабностью улыбнулся.
- Есть местечко.
- Не хочу, - Бальзак посмотрел на него с вызывающей холодностью.
- А чего ты хочешь? – промурлыкал Жуков. - Ты вчера был таким хорошим мальчиком, что я решил поощрить тебя и выполнить какое-нибудь твое пожелание. НО. Только в пределах разумного. Я не фея и не олигарх. И еще табу на оспаривание твоей принадлежности.
- Моей принадлежности?
- Мне.
- Ничего не хочу. У феи и олигарха можно хотя бы денег попросить. А что с тебя, студента, возьмешь?
Жуков был уязвлен его словами. Он мгновенно вспыхнул злостью.
- Ты меркантилен. Мне тебе что, платить за секс? Станешь моей персональной шлюхой?
- Тысяча долларов.
- Ты столько не стоишь, - язвительно бросил Жуков.
- А сколько тогда?
- Я тебя и бесплатно поимею.
- А все же? Сколько ты готов заплатить за меня?
Жуков смерил его оценивающим взглядом.
- Долларов двести.
- Пфф, - фыркнул Бальзак. – Я найду кого-то, кто мне нормально заплатит.
- Станешь проституткой?
- А что, выгодное дело. Можно и на пары ходить, и неплохо зарабатывать.
- Не смей! Ты принадлежишь только мне! – выпалил Жуков, не удержав независимо язвительный вид.
- Забыл тебя спросить, что мне делать.
Бальзак осмотрелся в коридоре, и увидел своего знакомого. Он потом сможет ему все объяснить. Он гордо вскинул голову и отошел от Жукова, подходя к парню. Не задумываясь, как он его подставляет, практически прижался к нему, прошептал ему на ухо.
- Это на спор, подыграй.
Тот кивнул, и Бальзак, пользуясь моментом, прижался губами к его губам.
Жуков наблюдал за этой картиной, тяжело дыша от злости и сжимая кулаки. При виде поцелуя у него упала планка. Он стремительно подошел, оттолкнул Бальзака в сторону, и отправил ничего не понимающего парня в нокаут.
Бальзак ахнул, закрывая рот ладонью. Жуков схватил его за шкирку и куда-то потащил.
- Ты! Ты что сделал! Совсем больной! Пусти меня! Ты животное!
Жуков затащил его в аудиторию.
- Ты мой! Никто не смеет к тебе прикасаться.
- Это я к нему прикоснулся, тупица.
- Ты тоже сейчас свое получишь.
- Что, ударишь меня, как и его?
- Нет, для тебя другое предусмотрено.
- Ладно! Хорошо! Давай, ебарь-террорист. Получай свое тело. Мне плевать, - Бальзак демонстративно лег на стол и отвернулся.
Жуков привычно набросился на него, но что-то было не так. Что-то изменилось, и его самого больше не заводила собственная агрессия. Потому, что Бальзак на самом деле сейчас не хотел его, и это была не провокация. Жуков поднялся с него разочарованно, даже не успев раздеть. Бальзак, возмущенно дыша, сел.
- Ты вчера был совсем другим. И вчерашний мне нравился больше, - сказал Жуков.
- Да неужели? - сарказм Бальзака достиг своего максимума. Он был в шаге от победы, и это очень тонизировало.
- Да, неужели.
- Понравилось, значит.
- Понравилось.
Они смотрели друг на друга в упор, едва не высыпая искрами.
- Я хочу отношений, а не траха.
- У нас есть отношения.
- Это не отношения. Это именно трах. Ты отлавливаешь меня и трахаешь. Или ты не видишь разницы между тем, что было в последний раз и до того? Может, хватит пытаться взять меня силой?
- Не было бы силы, не было бы и траха. Хочешь, чтобы я тебе цветочки дарил и на свидания водил? Все это имеет ту же конечную цель. Трах. Так что у нас все намного честнее.
- Пошел ты.
- Да в чем твоя проблема? Ты получаешь удовольствие, я получаю удовольствие. Что тебе еще надо?
- Мне трах нужен! Мне он вообще не нужен! Совсем! НЕ НУЖЕН, БЛЯТЬ! Как тебе еще сказать, на каком языке, чтобы ты понял?! Я, может, любви хочу! А не ебли в жопу! Ты мне нахуй был не нужен! И сейчас не нужен! Ебанат тупорылый! Ты вообще никому не нужен, поэтому ловишь, кто понравится, и трахаешь в подворотне! Потому что иначе поступить, по-взрослому, мозгов не хватает! Мускулы с детства отращивал, компенсировал отсутствие интеллекта, а?! Мудак.
Жуков спокойно выслушал его. А в конце схватил в кольцо рук, чтобы Бальзак не сбежал в истерике.
- Что значит, поступить по-взрослому?
- Любить. Быть с тем, кто тебе нравится, а не использовать его, как шлюху.
- А как по твоему любят, раз-два-три, начали?
- Отъебись.
- Нет.
- Да.
- Я так и не услышал конкретно, что именно тебя не устраивает. По пунктам. Что отличает наши отношения от тех, что ты хочешь.
- То, что ты уебок.
- Чего конкретно ты хочешь? – с металлом в голосе спросил Жуков. Он уже начинал закипать.
- Чтобы все было добровольно.
- Это от тебя зависит. Ты делаешь это добровольным или нет.
- Ты конченный идиот.
- Я хочу понять, что тебе надо! Это тебе надо!
- Чтобы ты добивался, а не ломал!
- Добиваюсь, как умею. И видишь, эффективно выходит.
- Пусти. Мне с тобой не о чем разговаривать.
- Не отпущу.
Бальзак демонстративно поджал губы и замолчал.
- Черт! Ну зачем все так усложнять! – Жуков был в ярости от своего бессилия.
Никакой реакции.
- Баль!
Бальзак молча отвернулся, и после этого Жуков зло оттолкнул его от себя.
- Ну и вали.
Бальзак с достоинством взял свою сумку, и неторопливо вышел из аудитории, назло прикрыв дверь тихо. Он услышал, как за дверью раздался какой-то грохот, Жуков перевернул что-то. Это была полная, безоговорочная победа.
***
Жуков был в бешенстве. Он давно не был в таком бешенстве. Нет, он никогда не был в таком бешенстве. Ситуация полностью вышла из-под его контроля.
Бальзак. Испуганный мальчик в подворотне, который спровоцировал его показать свою силу. Говорят, жертвы изнасилований не виноваты никогда. Но было ли изнасилование? Жуков так не считал. Он просто привык во всем идти до конца. И привык к тому, что его останавливают, если нужно. Он не ожидал, что в этот раз не остановят. Что дадут быть собой, дадут ему стать зверем. Он мог и не быть им, за свою жизнь он уже научился контролировать себя, иначе давно попал бы попал в такую историю, из которой не смог бы выбраться. Это было странное стечение обстоятельств. И странная жертва, позволяющая делать с собой все. Это было слишком сладко, чтобы отказываться самому.
Бальзак. Забитый, неуверенный, не слишком привлекательный внешне. Потом он кричал ему, что Жуков способен лишь трахаться в подворотнях. Только быть насильником. Это не задевало Жукова, про себя он усмехался. Он не вел себя так ни с кем другим. И это делало Бальзака особенным. Он не выбирал, но волею случая оказался вовлечен в эту игру. В тот самый момент, когда Бальзак застонал в его объятиях и попросил еще, у них уже не было другого пути.
Жуков даже сам себе не мог объяснить, что именно его влечет.
Интеллект? Но не в отрыве от его вызывающе оскорбительного применения, просто заумных ботанов Жуков не уважал. Сами оскорбления ли? Это было еще более нелепо, за это Жуков совершенно не раздумывая давал в морду. Может, сексуальность? Но Жукова не заводили горячие стонущие цыпочки, это был не его тип. Все по отдельности ничуть его не трогало, но собранное вместе, в совокупности с неброской, но отчего-то кажущейся ему изящной внешностью Бальзака создавало эффект разорвавшейся бомбы. А главное, - его раздражающая способность соглашаться и отказываться одновременно. Доводящая Жукова до исступленного вожделения.
Бальзак. Его прекрасная жертва. Его собственность. Его страсть. Чем дальше все заходило, тем сильнее Жуков привязывался. Он хотел, чтобы это была игра. Он хотел подчинять его, владеть им без границ, сохраняя свою свободу. Ему казалось, что он мог. Но тогда, в переломный момент, когда Бальзак взбунтовался, он проиграл, и их роли сменились. Нет, Жуков ни за что в жизни не показал бы этого. Он продолжал гнуть свою линию, он был жесток, но только потому, что чувствовал свое поражение. Он не мог этого допустить, и допустил. Где-то ошибся в расчетах, и эта ошибка стала роковой.
Бальзак. Маленькая пешка, которая прошла в ферзи. Вся сила Жукова, вся его бесконечная ярость, его полная неуправляемость в один момент стали бесполезны. Он не только потерял над ним власть, он сам оказался зависим. Болезненная, наркотическая жажда, которую он пытался внушить Бальзаку, обернулась против него самого. И внезапно его игрушка стала недосягаемой мечтой.
Жуков метался между желанием и гордостью. Он должен был править, командовать, властвовать, и одна мысль о том, что от него требуют угождения, наполняла его ненавистью. Он не должен был идти на поводу, давать Бальзаку ни единой поблажки. Ни шагу назад. Но если бы это было возможно.
Он решил нанести ему ответный удар. Холодностью на холодность. Но для пламенной натуры Жукова это было настоящее проклятие. Нечеловеческими усилиями воли он сдерживался, чтобы просто не делать ничего. Просто ждать и не трогать его.
Разочарованию Бальзака не было предела. Жуков пропал, испарился из его пространства, как и не было. Он не мог поверить, что тот просто спасовал и сдался, что оказался таким слабаком. И был совсем не рад этому. Это давало повод для бесконечных самокопаний, неужели отношения с ним, Бальзаком, были настолько страшны, что отпугнули даже такого отморозка, как Жуков? Это было неприятно, даже больно. Бальзак не скучал. Он намеренно старался забыть о нем, как о недостойном.
- У тебя волосы так отросли с нашей первой встречи, - Жуков запустил в них пальцы. – Оставь, мне нравится.
Бальзак вздрогнул от неожиданности, Жуков подкрался к нему со спины.
- Я думал… - начал он.
- Я знаю, что ты думал, - перебил его Жуков. – Я хозяин. Когда хочу, тогда и прихожу.
- Ты все такой же мудак, - фыркнул Бальзак, отворачиваясь.
- Разве я сказал, кому я хозяин? Что тебя так возмутило? Что я хозяин тебе, - как ты думаешь, я считаю. Или себе, - в таком случае ты считаешь хозяином себя мне. Или… может, тебе просто меня не хватало?
Бальзак повернулся к нему, гневно глядя ему в глаза.
- Возвращайся обратно в небытие.
Жуков осознал, что его мучения были не напрасны, и Бальзаку действительно было не безразлично его отсутствие. Он довольно улыбнулся.
- Значит, не хватало.
- Если у тебя и были какие-то шансы, то теперь их точно нет, - сказал Бальзак. – Гулял? Иди, гуляй дальше.
- Я не гулял. Возможно, это не лучший способ, но мне нужно было знать, что я тебе нужен. Ты хотел отношений… но я против игры в одни ворота. Я не хотел, чтобы ты, почувствовав власть, сделал независимый вид и просто дразнил и мучил меня. Таков был план, да, Баль? Теперь мы знаем, что оба друг другу нужны.
Бальзак посмотрел на него настороженно. Жуков обо всем догадался и вскрыл карты, и ситуация становилась совершенно неясной.
- Я не позволю собой управлять. Ты не позволишь подчинять себя. Но, может, мы найдем точку соприкосновения где-то посередине? Ты достоин большего, Бальзак, но ползать перед тобой я не буду.
- Так чего же я достоин? - Бальзак исполнился гордостью и от этого стал выглядеть еще красивее. Жуков смотрел на него, и не понимал, как мог этого раньше не замечать. И бледность теперь казалась ему благородной, а черты лица утонченными и прекрасными. А главное, непостижимый взгляд, в котором одновременно соединялись ум и отстраненное безумие, меланхоличная грусть и насмешливая колкость, и томная усталость всего этого мира.
- Уважения. Понимания. Любви.
- Верно. Но не от тебя. Ты не способен, - Бальзак развернулся к нему спиной, но больше для того, чтобы скрыть смущение. И пошел прочь, выигрывая время на обдумывание. Он почти смирился с тем, что его агрессор утратил к нему интерес, как тот мало того, что появляется, а фактически признает то, что Бальзак выиграл.
- Зачем ты тогда провоцируешь меня на все это, если считаешь неспособным? – Жуков пошел за ним.
- Ничего я не делаю! Просто стараюсь от тебя избавиться. И думал, что мне, наконец, удалось, как вот он ты, опять нарисовался.
- Это неправда. Ты все время врешь и выкручиваешься. Просто посмотри на меня и скажи, что ты этого хочешь.
- Не хочу я ничего! Особенно от тебя.
- Хочешь! Не секса, а отношений.
Бальзак внезапно остановился, так что Жуков наткнулся на него.
- Нет, - твердо сказал он после кратких раздумий, и пошел дальше.
- Ты хочешь, чтобы я ушел и оставил тебя?
- Может быть.
- Ты нарочно паришь мне мозг!
- Да, - Бальзак сдерживал улыбку.
А Жуков уже изрядно бесился, чувствуя свое бессилие перед такой наглостью. Нет, он мог заломать его в любой момент, но в данном случае это был проигрыш. Ему нужно было добиться добровольной сдачи Бальзака. А возбуждение все нарастало, и нервное, и то, что мешало ходить.
Бальзак влез в переполненный автобус, и Жуков последовал за ним. Немного усилий, и их зажало лицом друг к другу. Бальзак нарочно подался вперед больше, чем было необходимо, переплелся с ним ногами, прижался бедрами, чувствуя его эрекцию. Они смотрели друг на друга в упор, даже ощущали дыхание друг друга. Бальзак будто невзначай облизнулся, и взгляд Жукова оказался намертво прикован к его рту. К острому и влажному кончику языка, проводящему вдоль красиво очерченной верхней губы. Жуков прекрасно помнил эти губы на вкус, мягкие и неожиданно горячие. Желание прикоснуться к ним было непреодолимым, и он не знал, какие силы сдерживают его. Перед глазами у него все плыло от вожделения, и он был вполне готов трахнуть его прямо тут.
Бальзак сохранял спокойное выражение лица, хотя от этой физически ощущаемой страсти от Жукова у него самого подгибались ноги. Благо, в такой тесноте не требовалось усилий, чтобы сохранять вертикальное положение. Между ними только электрические разряды не пробегали, такой силы было напряжение. И Бальзак знал, что они выйдут из автобуса, и Жуков затащит его в первое попавшееся более-менее укромное местечко. От этих мыслей становилось еще жарче. Но он не должен был упустить свой шанс.
- Ты хочешь меня? – вкрадчиво спросил он.
- А ты будто не чувствуешь, - тихо ответил Жуков.
- А быть со мной?
- Хочу. Именно этого.
- Выбирай. Или секс сейчас, или отношения вообще. Считай, это проверка. Вступительный экзамен.
- И когда он будет считаться пройденным?
- Когда я тебе разрешу. Помнишь про добровольность?
Жуков нервно и прерывисто выдохнул от возбуждения.
- Да. Я согласен.
Бальзак садистски улыбнулся. И вышел из автобуса.
- Пойдем ко мне домой, - задумчиво сказал он. – Но помни, никакого секса. Сорвешься, - это будет конец.
- Ты просто издеваешься надо мной.
- Я еще даже не начинал.
Бальзак намеренно пошел малолюдной дорогой. Сначала через парк, потом через дворы. Он провоцировал Жукова, и ждал, когда у того закончится терпение. Это было потрясающее ощущение, знать, что агрессор безумно хочет его, но не позволяет себе. Бальзак довольно поглядывал на него, откровенно наслаждаясь его возбуждением и злостью.
А Жукова едва не трясло. Эта мнимая легкодоступность сводила его с ума, но он упорно отгонял мысли о том, как может взять его в тех кустах или у этой стены. Он понимал, что Бальзак нарочно дразнит его, провоцирует, чтобы заставить сорваться. Чтобы обвинить его в том, что он не способен ни на что другое. Поэтому Жуков сдерживался и терпел. Его силы были не безграничны, их хватало лишь на то, чтобы удержать себя, но не успокоиться совсем. И его ужасно злила эта возникшая зависимость от Бальзака, с которой он не мог ничего сделать.
(продолжение в коментах)
Название: Виктимное поведение
Жанр: даб-кон
Рейтинг: NC17
ТИМы: Жуков/Бальзак
Предупреждение: кинкоглажение, дрочильня и балевладение (: И нецензурщина.
Внимание! Фанфик - заказной. Это означает, что он не обязан подчиняться законам логики, втимности, этики и морали и чему-бы то ни было еще, за исключением воли заказчика. Претензии любого рода, жалость и истерики не принимаются.
Для (и при непосредственном участии) Джек, который вечно занят
читать дальшеБальзак шел, пугливо озираясь, и ругаясь про себя. Это все Гексли был виноват, сначала уговорил помочь ему с учебой, а потом устроил чертов фарс, затянув все в итоге до предела. И теперь Бальзак был вынужден возвращаться домой один, проходя сквозь совершенно не освещенные дворы, где споткнуться и упасть в люк было наименьшим бедствием из возможных.
Воображение развлекало его, показывая во всех красках, как на него нападут, обесчестят, а потом убьют. Например, задушат. Или лучше зарежут ножом. Перочинным, оставляя рваные края. И его труп будет красиво плыть по сточному каналу. Опознают по зубам…
Откуда-то сбоку отделилась тень, и направилась ему наперерез. Бальзак сразу почуял неладное. Остановился, прикидывая, сколько ему придется обходить, если возвращаться назад. Но перочинный нож и канал… Он развернулся, и, ускорив шаг, пошел обратной дорогой. Оборачиваться или не оборачиваться? Бежать или не бежать? Рассудив, что злодей не собака, дал деру. Бежал, пока не закололо в боку, потом осмотрелся. Один, хорошо. На тут него вдруг наткнулся кто-то, выйдя из-за угла, и Бальзак даже вскрикнул от неожиданности. И тут же разозлился на незнакомца за это.
- Смотри, куда идешь, - сказал он сквозь зубы.
- Это ты смотри, - наглый голос был смутно знакомым.
Бальзак узнал его обладателя, - это был Жуков с другого потока. Они не были лично знакомы, их круги общения не пересекались, и все же это был не маньяк с ножом. По ощущениям сразу стало безопаснее.
- Кажется, я тебя где-то видел. Точно, в институте. Что ты здесь делаешь ночью?
- То же самое можно спросить у тебя.
- А я не боюсь.
Бальзак почувствовал, как краснеет от стыда, и порадовался тому, что это незаметно в темноте.
- Таких самоуверенных потом в морге ищут. И находят, - язвительно сказал он.
- Я могу постоять за себя.
- Рад за тебя, - Бальзак нехотя двинулся в сторону от него.
- Эй! Может, проводить тебя?
- Меня зовут Бальзак. И я обойдусь.
Жуков догнал его.
- Я все же провожу тебя. Я, кстати, Жуков.
- Я знаю. А ты всех первых встречных провожаешь, супергерой? Что, падающие с мостов автобусы с детьми закончились?
- Нет. Просто ты мне нравишься.
- Вот как. Любовь с первого взгляда.
- Меня заводит эта ситуация.
- Так мне стоит бояться тебя?
- А с чего ты вообще взял, что не стоит?
Жуков вдруг прижал его к стене внутри арки, заводя запястья за голову и раздвигая ему ноги коленом.
- Страшно?
Обесчестит. Как пить дать обесчестит, - с тревогой подумал про себя Бальзак. Но вслух безразлично сказал:
- Не слишком. У тебя есть перочинный нож?
- Перочинный? – на какое-то мгновение удивился Жуков. Но потом снова стал гадко усмехаться. – А… любитель не только виктимных приключений, но и найф-плея. У меня есть лучше, - и он извлек бабочку из кармана куртки, ловко разложив ее в опасной близости от лица Бальзака.
- Нет, не перочинный не катит, - фыркнул Бальзак. И покосился на нож, - и, к тому же они запрещены. Если у тебя его найдут, у тебя будут проблемы.
- На твоем месте я бы думал о своих проблемах, - Жуков провел ножом плашмя по его щеке, потом по шее, - Одно лишь неверное движение…
- Сделай… - выдохнул Бальзак, прикрывая глаза, и подставил шею. - Или он у тебя не заточен? – насмешливый взгляд.
Жукова разозлила эта насмешка. Он развернул нож, и слегка порезал его кожу. Совсем неглубоко, но выступила кровь.
Бальзак вздрогнул. Он не ожидал, что Жуков решится на это.
- Больно же, идиот!
- Сейчас будет приятно, - промурлыкал Жуков, и коснулся его шеи губами, целуя и зализывая порез.
- Ах… - Бальзак ощутил, как у него подкашиваются ноги. Он почти простонал, – тоже мне, вампир недоделанный.
- Заткнись уже, - сказал Жуков, и тут же лишил его возможности воспротивиться, занимая его рот своим языком.
Бальзак почувствовал от него вкус крови, и подумал «охуеть первый поцелуй». Жуков увлекся, целуя его властно и нахраписто, стал вжимать его в стену сильнее, нагло облапывая его тело. Взял его за бедра и оторвал от земли, заставляя обхватить себя ногами. Бальзак почти не отвечал ему, но вся эта дикая ситуация возбуждала его. И пугала, с каждой секундой все больше. Это уже была не игра.
- Ты меня изнасилуешь? – тихо спросил он, и не удержал прерывистый вздох.
- А ты так нарываешься, будто этого хочешь.
- Нет. И вообще, изнасилование исключает добровольность.
- Тогда не изнасилую. Просто трахну, - жарко выдохнул Жуков ему на ухо, расстегивая его штаны.
- Не смей! – Бальзак забился в его руках, чувствуя себя беспомощным. – Я не хочу.
- Хочешь…
- Нет! Пусти меня.
- Тогда изнасилую. И тебе это понравится, - безапелляционно заявил Жуков, и с треском сорвал пуговицы с его рубашки, распахивая ее.
- Что ты… - Бальзак не договорил, потому что Жуков, покрыв его грудь горячими поцелуями, добрался до соска и ощутимо прикусил его, заставив выгнуться и застонать в голос. Бальзак не ожидал такого предательства от собственного тела, совершенно не проявлявшего ранее признаков сексуальности. Но ему удалось собраться и произнести совершенно холодным голосом:
- Презерватив. И будь понежнее.
Жуков посмотрел на него в упор, в его бесстрастные карие глаза, и усмехнулся.
- Ты мне еще условия будешь ставить? Ты очень странный.
Он достал презерватив, привычным жестом зубами открыл упаковку, и надел на себя.
- Понежнее, - хмыкнул он, пристраиваясь к его анусу, - Целочка, что ли?
- Если и так, это тебя остановит?
- Нет, - выдохнул Жуков со злой похабной ухмылкой, и стал входить в него.
Бальзак охнул от боли, и вцепился в его плечи.
- Так…я…и думал, - выдавил он из себя, напрягаясь всем телом и зажмуриваясь.
- Точно, целочка. Расслабься.
Бальзак прикусил губу до крови, чувствуя, как в нем ходит немаленький член, как раздвигает тугие, непривычные мышцы, и будто раздирает его надвое. Ощущения казались ему чудовищными, и он не понимал, как этим вообще занимаются. Но неожиданно для него мелькнула вспышка острого удовольствия. За ней другая. А потом они слились в единый ритм, в котором его брал Жуков, и хотелось еще, сильнее, больше. Он стал тихонько постанывать, раскрываясь ему навстречу, позволяя пронзать себя.
- Распробовал, - довольно выдохнул Жуков.
- Твою м-а-а-ать! – простонал Бальзак. – Еще… давай еще…
Жуков отреагировал однозначно, входя в него мощными толчками и царапая спиной о стену.
Бальзак изогнулся, обнимая его за шею. Где-то смутно была боль, но теперь ощущение заполненности доводило его до экстаза. И сила этих движений, и этот сокрушительный напор, и неистовая жажда его, Бальзака, тела.
- Боже, да… - вскрикнул он, не контролируя себя - да… еще… еще сильнее… это охуенно… выеби меня!
Для Жукова пришел черед в очередной раз удивляться этому парню, сочетающему в себе несочетаемое, холодность и страсть, невинность и пошлость. Но эти развратные слова распалили его до крайней степени, и он с яростью вторгался в узкую нежную плоть, не особенно заботясь о ее сохранности.
- Дрочи себе, - рыкнул он, и Бальзак на автомате обхватил свой член неуправляемыми пальцами. Он кончил от этого почти сразу, захлебнувшись стоном и судорожно забившись между любовником и стеной.
Жуков сделал последнее движение далеко вглубь, и замер, подергиваясь, с наслаждением на лице. А потом медленно поставил Бальзака на землю. Но тот был слишком изнеможен, и оперся о него. А Жуков о стену рукой. Так они и стояли, прижавшись друг к другу, насильник и его жертва.
Бальзаку хотелось лечь прямо здесь и умереть. От стыда, боли и усталости. Но он собрался с силами, и медленно, едва волоча ноги, побрел в сторону дома. Испачканный в собственной сперме, в порванной одежде, с отсутствующим взглядом, он выглядел жалко.
Жуков пошел за ним, но Бальзак сделал жест рукой, - нет, исчезни. Тогда он отстал на существенную дистанцию, но все равно продолжал следить за ним.
Бальзак решил, пусть делает, что хочет. У него была другая проблема – дойти до дома, не скончавшись от болевого шока. Он проклял все на свете, пока сделал это.
А потом, дрожа всем телом, стоял в душе, смывая с себя следы порочной страсти. Те, которые можно было смыть, - он весь был покрыт засосами и синяками, губы искусаны, задница порвана, и на шее длинный порез. Взглянув на себя в зеркало, подумал, - больше никогда. Как бы ни было хорошо, слишком больно потом.
Он еще не знал, что Жуков уже присвоил его. Он еще не знал, что сладкий кошмар для него только начинается.
***
Бальзак безвылазно сидел дома три дня. Не потому, что передвигаться ему было больно. И не потому, что было страшно. Просто не хотелось никуда выходить. Это был его Дом. Его маленькая уютная квартирка, где даже стены приводили в умиротворенное состояние. Этот дом дышал им, в каждой своей детали был его, будто они вместе были неразрывным организмом. Окно, где шторы он подбирал в тон к дивану. Сам любимый диван с подушками, которые было так удобно подкладывать под локоть. Книжная полка, где он сам расставлял книги. Фигурки из дерева, подаренные кем-то так давно, что он уже не помнил кем. Его крошечная кухонька, аскетичная ванная с дурацкой шторкой с водолазами. Пусть все это было не таким уж шикарным, но восхитительно привычным, удобным и родным. Кто-то назвал бы его обитель захламленной, захотел бы выбросить весь этот бардак. Но не Бальзак. Это был его бардак, и он любил его.
Все три дня он спал, валялся, бессмысленно смотря какие-то сериалы, поедал всухомятку мюсли, выбирая из них кусочки сухофруктов. Просто размышлял под тихое гудение кулеров ноутбука. И, вспоминая тот самый вечер, лениво и медленно дрочил. Он был уверен в том, что это не повторится. Это была случайность, странное стечение обстоятельств. На Бальзака никто не обращал внимания, никогда. Он был человеком-невидимкой, и его это не то чтобы расстраивало. Это позволяло ему наблюдать за людьми. Это позволяло ему быть совершенно независимым. Одиночество было его нормой.
Он бы так и сидел, но выйти ему все же пришлось. Была контрольная, и прогулять ее грозило лишением автомата. Рассудив, что автомат и сладкое предавание лени потом все же лучше, чем сладкое предавание лени сейчас, Бальзак поплелся в институт. Как всегда, держался в сторонке от всех, чтобы не донимали глупыми вопросами и потоками еще более глупых эмоций. На переменах он часто даже не выходил никуда из аудитории но в этот раз он вышел купить себе кофе. Разболелась голова, то ли от шума, от которого он за три дня успел отвыкнуть, то ли от понизившегося давления. Он сразу почувствовал на себе взгляд, буквально прожигающий его между лопаток, но не подал вида. Он подошел к кофейному автомату, и завис над ним. Ощущения усилились, мешая сделать выбор. По телу пробежала мелкая дрожь, как будто от озноба. Бальзак знал, кто смотрит на него. И даже знал, с каким выражением.
- Здравствуй, - прозвучало прямо над ухом низким голосом со знакомыми властными нотками. Бальзак вздрогнул и пролил кофе, обжигая себе пальцы.
- Не могу пожелать тебе того же, - с раздражением ответил он.
- Как самочувствие?
- Твоими стараниями не то чтобы. Но я тронут твоим вниманием, - Бальзак вызывающе посмотрел ему в глаза.
Жуков нагло ухмылялся, явно не испытывая никаких угрызений совести.
- Идем. Я знаю пустую аудиторию, - кивнул он в сторону.
- Никуда я не пойду, - фыркнул Бальзак.
- Еще скажи, что тебе не понравилось, и ты жалеешь.
- Может и жалею. С чего ты вообще взял, что будет продолжение? Иди куда шел, – Бальзак независимо отвернулся от него, и отпил кофе. Жуков наклонился к нему и почти прошептал:
- Оно будет. Вне зависимости от того, как ты на это смотришь. Потому что я этого хочу. Жестко трахнуть тебя, засадить тебе по самые яйца, чтобы ты стонал, как девчонка.
Бальзак ощутил, как кровь приливает к щекам. И не только к щекам.
- Тебе что, трахать больше некого? – он язвительностью постарался скрыть свое состояние.
- Ты – мой, - прозвучало безапелляционное.
- Я не твой. И никогда им не буду, - не менее твердо ответил Бальзак.
- Ха-ха. Ты ведь возбудился только от моих слов, - Жуков улыбался, но от этой улыбки веяло жестокостью.
Бальзак посмотрел на него, вложив во взгляд все свое презрение.
- Это ничего не значит. Не все трахаются, стоит ощутить такой позыв. Как животные. Как ты, - он решительно направился в свою аудиторию.
- Я найду тебя, - с угрожающей уверенностью сказал Жуков ему вслед.
Бальзак не слушал лекцию. Все его мысли были заняты тем, как теперь не попасться. Он проклинал Жукова про себя. За то, что у него стояло, и за то, что он всерьез думал, как покинуть универ через окно. Но под конец ему уже стало все равно, и он спокойно вышел вместе со всеми. Он догадывался, что Жуков будет следить за ним, но не собирался подавать вида, что он нервничает. Что боится его. Но на самом деле Бальзак чувствовал себя беззащитным и уязвимым. Впервые он чувствовал острую потребность в ком-то, кто мог бы защитить его. Хотя бы в ком-то, к кому он просто мог бы обратиться и попросить пойти с ним, ничего не объясняя. Но он был один на один со своим агрессором.
Впрочем… вряд ли тут кто-то мог помочь. Жуков был слишком силен физически, да и тормозов у него не было никаких. Такой способен трахнуться хоть на глазах у всего университета. И плевать хотел на все и всех. Пойти и написать на него заяву? Это было еще глупее. Толку никакого, только нарваться на ментов и предать пикантное дело огласке. Бальзак содрогнулся от мыслей об этом. Нет уж.
Он уже вышел на крыльцо, когда вспомнил, что ему нужно зайти в библиотеку за книгой для курсовой. С досадой пошел назад, рассчитывая быстро смотаться, пока все еще не разошлись. Предчувствие подсказывало, что это совершенно неверное решение, но он упрямился даже ему. С каждым шагом раздражение брало верх, - с какой стати он должен подчинять свою жизнь страху? Пусть будет, что будет. Пусть чудовище сожрет его и подавится. А лучше отравится, и будет подыхать в конвульсивных судорогах.
Бальзак шел между длинных стеллажей с книгами, когда в самом конце узкого прохода появился Жуков. Он просто стоял и улыбался, упиваясь властью над загнанной в угол жертвой.
Бальзак остановился и смотрел на него, без всяких эмоций. Это была молчаливая дуэль, только один из них был в заведомо проигрышном положении. Он мог бы закричать, но что сделает старенький библиотекарь? Если вообще услышит. Нет, он не хотел так глупо сдаваться. Напряжение росло, но Бальзак устоял, - Жуков не выдержал и пошел на него первый. Хладнокровно дождавшись, когда тот зайдет далеко от бокового прохода между стеллажами, сам шагнул в бок и скрылся. Игра началась.
Жуков рванулся вперед, но уже потерял его из виду. Бальзак использовал свое преимущество, он-то часто бывал в библиотеке, и хорошо знал эти лабиринты. А еще он умел двигаться почти бесшумно. Кружа и уклоняясь от того, чтобы быть замеченным, он пробирался к выходу. Ему не требовалось убегать, достаточно было только вовремя сделать шаг. Он просто физически чувствовал, как от Жукова, мечущегося неподалеку, исходит азарт и агрессия, и это доставляло ему удовольствие. Дразнить его, играть с ним, это было безрассудно, но рождало такие острые чувства, которых Бальзак до этого не испытывал. Он слышал учащенный ритм своего сердца в ушах, и уже совсем не был так уверен, что не хочет, чтобы Жуков догнал его. Точнее, он даже был бы разочарован, если бы этого не произошло. Но и поддаваться он не собирался. Выигрыш должен был быть честным.
- Попался, - Жуков внезапно появился рядом, и обхватил его вокруг талии, сомкнув руки железным кольцом.
Бальзак смерил его надменным взглядом.
- Если ты считал, что твой выход будет эффектным, то ты ошибся. Это было предсказуемо.
- О, так ты думал обо мне, - Жуков слегка запыхался, отчего еще больше походил на хищного зверя.
Бальзак в его руках податливо прогнулся в спине, и потерся бедрами о его бедра. Призывно и откровенно.
- Только плохое, - сексуально выдохнул он, прикрывая глаза. И добившись секундного возбужденного замешательства у Жукова, ловко пнул его в голень. А потом пустился наутек. Жуков в три прыжка нагнал его, зажимая к стеллажу. Бальзак с удовлетворением отметил, что он стал заметно злее.
- Еще и брыкается.
- Еще и кусается. Продемонстрировать? – Бальзак слегка оскалился, и облизал губы.
- Да, я рискну, - сказал Жуков, и поцеловал его. С дикой, по-настоящему животной страстью.
Бальзак не ожидал такого напора, и сперва позволил захватить себя, но потом все же сориентировался и ощутимо цапнул его за губу.
- Выебу, - прошептал Жуков, сверкая глазами.
- Только посмей.
- Посмею, - Жуков развернул его к себе спиной, одной рукой задирая ему рубашку, а другой расстегивая брюки.
Бальзак только удобнее прижался с стеллажу, вдыхая пыльный запах книг.
- Надо же, библиотека, - сказал он. – Не туалет и не раздевалка.
- У нас будет возможность опробовать и другие места, можешь не сомневаться, - Жуков уже натянул на себя презерватив, и смазал его.
- Что ты там возишься? – недовольно спросил Бальзак.
- О тебе забочусь, блядь.
- Я не блядь.
- Моя личная, - хмыкнул Жуков. – Жаль, ты не сможешь здесь кричать.
Он сделал движение внутрь него, и Бальзак задохнулся. Снова эти безумные ощущения, снова дикое возбуждение лишь от осознания того, что его так жадно хотят, что его берут так бесцеремонно. Возможно, Жуков и был прав. Он делал его блядью, подставляющей себя, едва сдерживающей стоны, кусая губы, и желающей только чтобы трахнули еще сильнее. Все было из-за этой абсолютной уверенности и властности. Бесстрашности и бескомпромиссности. Только это давало возможность владеть им, преодолевать, проламываться сквозь стены, что Бальзак воздвиг вокруг себя. Это было больно, но где-то в глубине души он желал именно этого. Чтобы его нашли и взяли себе.
И Жуков брал его, с силой, как хотел сам, зажимая ему рот одной рукой, а другой дроча. Они почти не издавали звуков, только приглушенные вздохи. Это был страстный, самозабвенный секс, они были настолько увлечены друг другом, что даже не заметили ботаника, идущего мимо прохода, где они устроились, и имевшего возможность наблюдать эту жаркую картину. Тот поспешил скрыться, но начало слухам было положено.
Бальзак приоткрыл губы, позволяя запихнуть себе пальцы в рот, и стал посасывать их. От ощущения, что овладевают им всем, полностью, и он судорожно кончил, на грани болезненного экстаза. И когда волна оргазма схлынула, его с такой же силой захватила горечь. Он продолжал судорожно цепляться пальцами за полку, сгорбившись и опустив голову, когда Жуков, закончив с ним, стал заниматься своими делами.
- Что с тобой?
Бальзак будто очнулся от сомнамбулического сна, и натянул на себя штаны.
- Зачем я тебе? Почему я? – тихо спросил он.
- А ты сам не догадываешься?
- Нет.
- Ты жертва. Восхитительная жертва.
- Тоже мне, комплимент.
- Проводить тебя?
- Нет. Еще не хватало.
- Тогда до встречи, Бальзак, - Жуков многозначительно улыбнулся ему на прощание, и оставил его одного.
Оставшись один, Бальзак позволил себе тяжелый вздох. На него навалилось чувство полнейшей безысходности. Он сам не понимал толком, чего он хотел. Чтобы Жуков оставил его в покое, или был с ним. Но он определенно не хотел, чтобы их отношения продолжались в обозначенной форме. Он чувствовал себя таким же использованным, как и презерватив, что валялся на полу. Не нужным ни для чего, кроме как полового акта. Он решил, что найдет в себе силы противостоять. Что больше не дастся просто так. Пусть Жуков берет его целиком, если так хочет. Если сможет.
***
Фильм закончился, и Бальзак вышел из кинотеатра. Он любил ночные сеансы за малолюдность, и не собирался изменять своим привычкам. Жукова он не видел несколько дней, и уже выбросил его из головы. В мирном и задумчивом настроении, с наушниками в ушах, он спустился в метро, подождал, когда подойдет состав, и спокойно сел в него. Он не заметил фигуру, что следовала за ним.
Жуков скрывался, стараясь не выдавать своего присутствия раньше времени. Пустое вечернее метро его вполне воодушевляло. Он медлил, и запрыгнул в вагон в самый последний момент. Там не было совсем никого, кроме Бальзака, и он поблагодарил провидение за это. Тот его не замечал, вплоть до момента, когда Жуков сел к нему вплотную, и без всяких церемоний провел по его шее языком.
Бальзак от неожиданности подскочил, и, потеряв равновесие в раскачивающемся вагоне, отлетел на противоположную сторону.
- Блядь! - испугавшись, выпалил он.
Жуков хищно улыбнулся ему, и одним рывком оказался рядом.
- Ждал меня?
- Да пропади ты пропадом! Какого хрена ты здесь делаешь?
- Роковая случайность. Для тебя роковая, - глаза Жукова опасно вспыхнули.
- Да иди ты.
Бальзак отвернулся. Он судорожно соображал, как выкрутиться. Сопротивляться и убегать было бесполезно, он был в ловушке. Сейчас он был в полной власти Жукова, и зависел только от его воли. И это положение ему совершенно не нравилось, оно не давало ему никакой возможности переломить ситуацию в свою пользу, диктовать свои условия. Оставалось только тянуть время до станции. Попытаться его обмануть.
- Когда ты оставишь меня в покое? – безразлично произнес он.
- Никогда, - ответил Жуков, и повалил его на сидение. Бальзак покорно лег, и смотрел на него отсутствующим меланхоличным взглядом.
- Что я для тебя? Секс-игрушка? Резиновая кукла? Знаешь, плевать. Делай, что хочешь, - и он отвел взгляд в сторону.
Жуков властно развел ему ноги, провел руками по внутренней стороне бедер.
- Да, Бальзак. Ты игрушка. Ты моя вещь.
- Вещи ничего не чувствуют, - Бальзак терпел, и совершенно не реагировал на его прикосновения. - Но тебя это бесит. Ты хочешь получить сопротивление, побороть его. А вот хуй тебе.
Жуков погладил его в паху, сжал пальцами его член сквозь штаны. Он нисколько не был смущен этим безразличием.
- Это и есть твой бунт, - усмехнулся он. – Просто новая тактика. Ты только делаешь вид, что тебе все равно. Но я знаю, что это не так. Ты этого хочешь.
Бальзака это сильно задело.
- Нет, это ты этого хочешь. Это тебя не интересует ничего, кроме секса. А мне нужны нормальные отношения. Мне нужно понимание. Уважение. Небезразличие к моему мнению. А с тобой я не хочу иметь ничего общего. Ты просто грязный похотливый ублюдок.
- Это и есть нормальные отношения. Для тебя. Ты должен убегать и сопротивляться, и кто-то должен тебя ловить и ебать. По-другому ты не сможешь. Тебе станет скучно. Ты захочешь остроты ощущений, начнешь выебываться и будешь портить жизнь всем. Я вижу тебя насквозь, Бальзак. Ты просто не понимаешь, что мы созданы друг для друга. Хищник и жертва.
- Хищник? – саркастически изогнул брови Бальзак. – Ты тупая горилла, не способная ни на что большее, кроме как заломать и выебать. Кто позволит животному трахать себя? Не я.
- Уже позволил. Дважды.
- У меня не было выбора! Ты бы тоже не сравнился по силе с Кинг-Конгом, идиот.
- Дело не в силе.
- Ну, конечно. Попробуй тогда хоть раз не хватать меня.
- Ты сбежишь, - фыркнул Жуков.
- А ты удержи, - с вызовом ответил ему Бальзак.
У Бальзака созрел в голове новый план. Он принял, как ему казалось, самый соблазнительный вид. Прикрыл глаза ресницами, приоткрыл губы, и выдохнул:
- А если сейчас не сбегу? Не отпустишь, не узнаешь… как может быть без насилия.
Он не особенно рассчитывал на то, что Жуков поведется, но тот, помедлив пару секунд, резко его отпустил. И сел, буравя его вызывающим взглядом. Ему было интересно, что Бальзак сделает, и он пошел на этот риск.
Бальзак медленно поднялся, и залез на него верхом, обнимая за шею. Потерся о него бедрами, имитируя движения при половом акте. И прошептал, касаясь его губ:
- Ты можешь трахать меня сколько угодно… Подчинять мое тело. Но я не стану от этого твоим. А ты именно этого хочешь. Ведь секс это лишь средство…
- А с чего ты взял, что мне нужно что-то большее от тебя?
Бальзак презрительно хмыкнул.
- Сдаешься сразу, потому что знаешь, что на большее тебя не хватит, - он вжал Жукова в сидение, и провел руками по его плечам, незаметно зацепляя ремешок на его куртке за металлический штырь в стенке. Он нервничал, ему нельзя было ошибиться, выдать себя, на карте стояло слишком многое. Он склонился к его уху, шепча, - ты не справишься, потому что на самом деле ты бездарное, никчемное ничтожество, жалкий насильник, выебывающийся только своей физической силой, не способный ни на что другое. Я не твой, и никогда не стану твоим!
Он верно рассчитал время. Ему как раз хватило оттолкнуться от него и отпрыгнуть, выбежать на перрон, а замешкавшийся из-за куртки Жуков не успел. Двери закрылись прямо перед его носом, и он в дикой ярости ударил по ним. Бальзак развернулся, и хладнокровно смотрел на него, но по его спине бежали мурашки от агрессии такой силы. Он стоял, пока поезд не увез Жукова от него, и адреналин в его крови зашкаливал. В этот раз он вышел победителем, и это наполняло его гордостью. И еще - надеждой, что эти отношения можно будет изменить. Если до Жукова дойдет то, что он сказал, если только он примет вызов.
У него было приподнятое настроение, и он возвращался домой спокойно, не ожидая подвоха. Но не учел, что Жуков был очень зол, упустив его. И что Жуков давно знал, где он живет.
Он только повернул ключ в замочной скважине и приоткрыл дверь. Этого было достаточно, чтобы Жуков напал на него, вталкивая его внутрь квартиры. Бальзак отшатнулся от него и попятился назад, вглубь комнаты. На этот раз он испугался совсем не на шутку. Его объял настоящий панический ужас от того, что даже в своем доме он не защищен. Подворотни и ночное метро сами по себе не были безопасными местами, но не его дом. Раньше ему было где спрятаться, куда сбежать. Где он мог быть расслаблен и спокоен. Теперь Жуков посягнул на эту святыню. Это был кошмар наяву.
- Мы не договорили, - мрачно сказал Жуков.
- Нам не о чем разговаривать. Ты ничтожество, смирись с этим! И убирайся из моего дома!
Жуков шумно выдохнул, с трудом удерживая себя в руках. А потом задрал подбородок, и медленно и неумолимо пошел на него, просто физически распространяя агрессию вокруг себя.
- Не смей! Я полицию вызову!
- Полицию? Спасать тебя от ничтожества? – насмешливо сказал Жуков, продолжая наступать. В его взгляде была жестокая решимость.
- Да! От жалкого подобия человека! – Бальзак был не в себе, потерял контроль над собой в приступе паники. – Ты вообще конченный отморозок! Пошел вон отсюда!
- А если не уйду, то что? – Жуков постепенно приближался к нему, давя собой, и, казалось, занимая все свободное пространство.
- Убью тебя!
- Попробуй, - Жуков подошел еще ближе. Он был напряжен, и готов к атаке на него.
Бальзак часто дышал, едва не всхлипывая. У него началась настоящая истерика, и он кинулся на него, невзирая на то, что это было заведомо проигрышно. Жуков просто поймал его и скрутил.
- Ненавижу тебя, мразь! – Бальзак оказывал максимум сопротивления, на которое был способен, но лишь беспомощно бился в его руках. В какой-то момент он понял, что все тщетно, и просто плюнул Жукову в лицо.
Тот побагровел от гнева, но сдержался, и просто вытерся о него же.
- Ненависть… это хорошее чувство.
Он подтащил Бальзака к дивану, и с силой швырнул его на него. И сразу же, не давая опомниться, перевернул лицом вниз, и стал срывать с него одежду.
- Какая же ты сука, Жуков… - прошипел Бальзак, дергаясь под ним, мешая и пытаясь вырваться.
- Ты знаешь, ты сам перешел границы.
- Какие нахуй границы!
- Позволенного тебе.
- Да кто ты такой!
- Хозяин. Твой хозяин, - Жуков оголил его плечо, и жадно присосался к месту, где оно переходило в шею.
- Нет!.. Нет! Нет! Нет! Ты понимаешь это слово?! Нет! Ты никто! Ты не имеешь на меня никаких прав! И никогда не будешь иметь. Никогда, псих чертов!
Бальзак был не в себе, он категорически отказывался воспринимать все это. Как то, что Жуков собирался нагло поиметь его в его собственном доме, так и эти заявления. Против них протестовало все его существо, он не желал этого. Он бы и готов был и подчиняться, и ложиться под него, но он хотел, чтобы его заслужили. Чтобы его завоевали, а не просто взяли и присвоили. Он не хотел хозяина над собой, он хотел равного партнера. Партнера, что любил бы его... любил.
Но Жуков продолжал топтаться по этим робким мечтам грязными сапогами, будто было еще мало.
- Ты здесь спишь?
- Да, блядь! Какая разница!
- Хорошо. Каждую ночь будешь вспоминать обо мне.
Бальзаку очень не понравилась эта мысль, и он забился с утроенной силой. Он не хотел, чтобы Жуков захватывал эту территорию, его территорию, его крошечную свою территорию. Ведь ему не нужно было больше, он не претендовал, но даже этот кусочек свободы был отобран. Ему не хватало воздуха, Жуков был везде.
- Я выброшу этот диван! - отчаянно выкрикнул он.
- Перестань дергаться, и не превращай это в изнасилование.
Бальзак истерично засмеялся, захлебываясь в конце.
- Это уже изнасилование, тупица! Я тебя не хочу!
- Хочешь, - хищно выдохнул Жуков в районе его уха, а потом куснул за него.
- А-ах… пошел нахуй...
- Значит, ты выбираешь грубую игру? Ладно!
Использовав для смазки только слюну, Жуков жестко вошел в него, трахая короткими сильными рывками.
- Этого ты добивался? М!
Бальзак задохнулся от ощущения, что его разрывают изнутри. Это было действительно больно. Он замер, попытался расслабиться, но Жуков не дал ему, задирая ему голову за волосы.
- Отвечай!
- Нет, - тихо выдохнул Бальзак.
- Не нравится боль?
- Нет.
- Ты в моей власти! Запомни это.
- Я… никогда… не сдамся тебе… и не стану…твоим… никогда.
- Ты уже мой. И я сломаю тебя, если ты так хочешь.
- Я убью тебя… когда-нибудь.
Жуков поднял его за бедра, заставляя его встать на колени, и упереться в плечи. Он брал его по-настоящему грубо, размашисто и глубоко. Бальзак вжался лицом в сидение дивана, чтобы заглушать собственные стоны, которых не мог сдержать. Он не мог бороться с этим возбуждением, с этим кайфом от того, что его так жестко раскладывают. Как бы он не презирал себя за слабость, ему было слишком хорошо. Мыслей не осталось в голове, он стал вскрикивать на каждый темп, стонать его имя, просить. И кончил, даже не прикоснувшись к собственному члену, чувствуя, как глубоко внутри него Жуков изливается спермой.
Жуков достал из него член, и позволил упасть на диван. Бальзак поджал к себе ноги, сжался в комочек и не подавал никаких признаков жизни. Он уже ничего не хотел, только бы ощущение присутствия другого человека рядом ушло. Он был полностью опустошен, будто вывернут наизнанку. У него не осталось больше сил ни на что, даже думать.
- Ты – моя собственность. Я буду приходить, когда хочу и делать с тобой, что хочу. И так будет всегда. Не пытайся от меня сбежать, я тебя из-под земли достану. Правила очень просты. Будешь послушным - тебе будет хорошо. Будешь злить меня - сопротивляться, брыкаться, хамить - буду тебя наказывать. Как себя вести, выбор за тобой.
Жуков ушел, захлопнув за собой дверь, и Бальзак даже не пошевелился, так и лежа скрючившись, и глядя прямо перед собой. Он едва дышал, и слезы сами собой собирались в глазах и стекали по лицу.
***
Слабость, опустошенность, физическая усталость. Вот что чувствовал Бальзак после того, как Жуков поимел его в его собственном доме. Больше потому, что спровоцировал этим у него истерику, а на этот неконтролируемый выброс эмоций потратилась вся энергия до последней капли. Бальзак был издохшей батарейкой, медленно и мучительно аккумулируя новые силы. Сначала ему не хотелось вообще ничего, но потом появилась злость. Он не должен был позволить Жукову сделать с ним так еще раз. Не трахнуть его, нет. Довести до нервного срыва. Потому Бальзак должен был взять под контроль их отношения.
Три раза уже были тенденцией. Три раза значили то, что Жуков, этот свихнувшийся бронепоезд, запал на него. По каким-то неизвестным Бальзаку причинам. И им можно управлять, если найти правильные рычаги воздействовать.
Бальзак валялся, бессмысленно глядя в потолок, и хладнокровно прикидывал. Конечно, Жукова интересует секс. Это было самым очевидным, но самым ненадежным фактором. Совершенно бесполезно было ему не давать, придет и возьмет сам.
Другим, не менее бросающимся в глаза, было собственничество. Но эта ставка не сыграла, учитывая прошлый раз. Бальзаку не удалось убедить его, что он ему не принадлежит, заставить его желать большего, чем тело. Ему удалось только спровоцировать его этим на усиление давления. Как не прискорбно, Жуков категорически не собирался добиваться его расположения. Но отрицание его разозлило, а значит это и была его слабая точка.
Озвучил Жуков свои желания вполне четко, - он хочет сексуального раба. Бальзак долго размышлял над этим понятием, уходя в мысленных цепочках во времена до нашей эры. Дать ему то, что он хочет и даже больше, - вот была его цель.
Бальзак глубоко вздохнул, и полез в ноутбук изучать основы техники секса.
Когда от количества просмотренной порнухи и прочитанных советов уже голова пошла кругом, он поднялся. Подошел к зеркалу, взглянул на свое отражение. Он никогда не считал себя привлекательным. Бледный, заморенный книжный червь. Даже если очень пристрастно выискивать плюсы. Тонкие черты, терявшиеся в общей бесцветности, большие глаза... с выразительными синяками под ними, благородный профиль? Негусто. В раздетом виде вообще смотреть не хотелось. Что, в общем-то, и подтверждалось его совсем еще недавней глухой девственностью. Но Жуков нашел во всем этом что-то. Бальзак скинул одежду и попытался, вспомнить, куда он смотрел, где обычно трогал и целовал. Синяки на бедрах и предплечьях были хорошим напоминанием, но скорее причины их появления были техническими. Он прикоснулся к себе. Шея. Под ухом, и у самого основания, где она плавно переходила в плечо. Живот… низ живота, почти у паха, в районе бедренных костей. А еще лопатки, поясница и задница, но это, наверное, из-за позы. Вряд ли Жуков был так уж очарован его внешностью, но это уже было что-то. Нет, Бальзак не будет выпячивать мнимые достоинства, но все же будет о них знать. Что еще? Он говорил про стоны. Значит, ему нравятся откровенные реакции. Но это все было не то, не то. Бальзак устало упал на диван. И вспомнил, что Жуков все время называет его жертвой. Видит какие-то провокации, которые его жутко привлекают. Настолько привлекают, что он готов преследовать и насиловать его. Бальзак не вполне осознавал, но в этом и для него самого была какая-то смутная сладость. Он не дает и убегает, но Жуков его настолько хочет, что не останавливается ни перед чем ради этого. И все равно берет, принося ему наслаждение. И злится от того, что не может присвоить его полностью, влиять его. В этом-то и заключался секрет приручения Жукова, этой машины для убийств.
Бальзак торчал в дальнем крыле университета, делая вид, что ждет преподавателя. Место было укромное, малопосещаемое, но все же недостаточно уединенное, чтобы заняться сексом прямо там. Он подготовился, как мог. Привел себя в порядок, оделся получше. Он был приманкой, и его даже забавляла эта роль. И кто в здравом уме способен клюнуть на это? Но Жуков был явно не был в здравом уме, потому что нарисовался рядом очень быстро.
- Где ты так долго был? – спросил он с претензией.
- Вообще-то твои сексуальные репрессии не обходятся для меня без последствий, - серьезно сказал Бальзак, глядя ему в глаза.
- Ерунда. Скоро привыкнешь к моим размерам, - Жуков нагло держал взгляд и даже не собирался испытывать угрызения совести.
- Знаешь, я подумал…Я соглашусь на твои условия, если ты больше не будешь насиловать меня где и как попало. Ты ведь хочешь, чтобы я назвал себя твоим?
- Только назвал? – Жуков зажал его собой в углу, облапывая.
- Нет, разумеется. Я полностью буду твоим, если ты не будешь больше причинять мне боли.
Жуков поднял его ногу, закидывая себе на бедро.
- Нет, не здесь, - Бальзак мягко уперся ему в грудь, пока тот покусывал его ухо. – Приходи ко мне домой.
- Ты что-то задумал, - Жуков оторвался от него и подозрительно прищурился.
- Боишься меня? – демонически улыбнулся Бальзак. – Правильно. Я ведь обещал убить тебя. И потратил все это время на подготовку хитроумной ловушки, где ты будешь умирать мучительно и долго.
- Думаешь, я куплюсь на это дважды? Ты меня уже оставил в дураках в метро.
- Я жду здесь преподавателя. И не хочу, чтобы он застал нас во время. Не хочу спешить и оглядываться.
- Раньше ты не использовал такие глупые аргументы. Здесь явно что-то нечисто.
- Если я обману тебя, в следующий раз можешь меня хоть бутылкой изнасиловать.
- Бутылкой?
- Бутылкой, шваброй, хоть фикусом в кадке. Придешь?
- Приду. Только потому, что мне крайне любопытно, какую подставу ты мне хочешь сделать.
- Тогда сейчас убери от меня руки. И увидишь, что будет.
К большому удивлению Бальзака, Жуков отпустил его и отстранился.
- Вечером, часов в семь, - сказал ему Бальзак. А потом сам шагнул к нему, и, притягивая за рубашку к себе, поцеловал в губы.
Жуков посмотрел на него с недоверием. А потом угрожающе улыбнулся и кивнул, соглашаясь.
Когда раздался звонок, Бальзак подошел к двери и постоял перед ней, не сразу решаясь открыть. Вздохнул, морально подготавливаясь, и повернул ключ. Когда дверь открылась, он был буквально сметен сокрушительной страстью Жукова. В мгновение ока оказавшись прижатым к стене, покрываемый страстными поцелуями Бальзак подумал: «Боже, неужели он настолько хочет меня». А вслух язвительно промурлыкал:
- Я вижу, ты скучал.
Жуков так же резко отстранился от него, и не обращая на него никакого внимания, и прошел вглубь квартиры, подозрительно оглядывая все углы.
Бальзак хмыкнул.
- Ты что, всерьез ищешь тут ловушку?
Жуков обернулся и посмотрел на него с ироничной ухмылкой.
- А ты что, всерьез думаешь, что я поверил, что это без подвоха? Я ничего пить и есть не буду. И никаких игр с привязыванием.
- Да ты на самом деле параноик, - фыркнул Бальзак, и прошел в комнату за ним. Стоя за его спиной, скинул с себя халат, оставаясь обнаженным.
Жуков оценил заранее разложенный диван с расстеленной постелью. Он повернулся, чтобы отвесить какую-то похабную шуточку на этот счет, но при виде открывшейся ему картины забыл об этом. Бальзак под его взглядом смутился, ведь Жуков еще не видел его полностью раздетым. Опустил глаза, свел ноги. Он не знал, что в глазах агрессора сейчас выглядел в тысячи раз сексуальнее любой порнозвезды. Но чувствовал, что одно лишнее мгновение промедления, и Жуков кинется на него, и все будет уже бесполезно.
- А как насчет минета? – спросил он. – Ты не запрещаешь? Я хочу сделать тебе.
- Не запрещаю, - внезапно севшим голосом ответил Жуков. Он поддался и вступил в эту игру, - ради одного этого уже стоило преодолеть стыдливость.
Бальзак сдержанно улыбнулся, и подошел ближе. И мягко, по-кошачьи прижался к нему.
- Не спеши, - выдохнул он, проводя ладонями по его широкой груди. – Все будет.
И Жуков позволил. Медленно расстегнуть свою рубашку, гладить свое тело, и целовать, медленно опускаясь по нему вниз.
Бальзак ласкал его, и шептал:
- Сильный… мускулистый… но горячий, невыдержанный, как зверь. Тебя нужно научить, как обращаться со своей жертвой, чтобы не уничтожить ее. Не спалить в своей страсти, не сломать своим напором, не желая того. Прежде, чем ты сможешь стать из зверя – хозяином.
Сказав это, он опустился на колени перед ним, и, глядя снизу вверх, стал расстегивать ремень на джинсах.
- Позволь мне… я хочу сам.
Увесистый член был уже угрожающе возбужден, и упруго вырвался из-под стянутого вниз белья. Бальзак прежде не имел возможности наблюдать его так близко и отчетливо. Он помнил, что должен делать, но не сразу решился даже взять его в руки.
- Такой большой, - выдохнул он, и провел губами вдоль бархатистой кожицы ствола, чувствуя, как пульсирует внутри венок горячая кровь. А потом спокойно заметил, – Не удивительно, что мне было так больно.
Коснулся языком головки, медленно облизал ее, как мороженое. И услышал от Жукова судорожный, прерывистый вздох. Это раззадорило его, и он попробовал вобрать член в рот. Так глубоко, как в порно, не получилось даже близко, да и на словах все звучало намного проще. Но вопреки его ожиданиям, противно вовсе не было, даже наоборот. Скоро процесс исследования увлек его, он изучал, что Жукову нравится, следя за его реакциями. Он подумал, что глупо минет считается чем-то унизительным. Ведь это полная власть, - тут провел языком, дал толкнуться себе в горло, и объект готовенький. А ведь можно и зубы сжать посильнее.
Но Бальзак не собирался пока демонстрировать свою власть. Было рано. Поэтому он упоенно сосал, порой поглядывая вверх, - он уже знал, как пошло сексуально это выглядит. Как и то, что он дрочил себе, - так, скорее поглаживал. Но он был уверен, что это не укрылось от Жукова. Тот запустил руку Бальзаку в волосы, надавил, и Бальзак сразу же отодвинулся от него.
- Нет, не смей принуждать, - прошипел он. Продолжать не стал, чтобы Жуков получил урок. Отер губы, поднялся и подошел к дивану, залезая на него коленями, становясь на четвереньки. Спина, поясница, задница. И развратная поза. Бальзак прогнулся ниже, касаясь лицом постели, и раздвинул ноги. Реакция Жукова, лишенного минета, последовала тут же. Он наспех разделся до конца, потянулся за смазкой, и Бальзак, наблюдающий за ним томным, затянутым поволокой взглядом, тихо сказал:
- Не надо… я уже… подготовился…сам. Возьми меня.
Жуков окинул его совершенно безумным взглядом. И налетел на него, вошел сразу глубоко, убеждаясь в том, что Бальзак позаботился о смазке. Это лишило его последних остатков разума, и он брал его с дикой страстью. Бальзак стонал и прогибался ему навстречу, и безропотно позволял переворачивать себя и ставить в любые позы. Он выполнял все намеки на желания Жукова. Тот положил его на лопатки, устроившись между его ног на коленях, и, жестко его трахая, смотрел, как он изгибается от экстаза, как сам гладит свое тело.
- Да… Жуков… Сильнее… трахни меня сильнее… дай мне почувствовать, как владеешь мной…
- Мой, - прорычал Жуков, с силой притягивая его к себе на каждый темп своих движений.
- Твой… хочу кончить… как в прошлый раз. Выеби меня по полной… не сдерживайся…
Жуков и не стал. Он лег сверху, обхватывая его руками так, что Бальзак не мог двинуться сам. Он полностью подчинил его своим мощным движениям, каждым толчком заставляя елозить по постели, и старенький диван жалобно поскрипывал от такого неслыханного издевательства над ним.
Бальзак стонал в голос, сжимаясь на нем, утопая в нем, сливаясь с ним всем своим существом. Он не играл с Жуковым, ему на самом деле было безумно хорошо. Его член был зажат между их телами, терся о мускулистый живот его любовника, и этого было достаточно, чтобы кончить, забрызгивая семенем их обоих. Бальзака трясло, он вцепился Жукову в плечи, впиваясь в них ногтями, и увлек его в оргазм за собой.
- Это было охуенно, - восхищенно сказал Жуков, целуя его грудь. Он тяжело дышал, был весь мокрый и вид у него был самый удовлетворенный.
- Да, было. А теперь уходи.
- Почему? Можно и повторить.
- Прошу, уйди. Не порти все.
Жуков изменился в лице, с него мигом спала вся сладкая истома. Он стал серьезен, даже мрачен. Поднялся с дивана, быстро оделся, не говоря ни слова. И ушел.
Бальзак так и лежал, не двигаясь. И улыбнулся. Капкан захлопнулся.
Они встретились на следующий день в университете. Жуков явно надеялся на продолжение банкета, и у него было хорошее настроение. Он показал Бальзаку ключи, позвенев ими, и с присущей ему похабностью улыбнулся.
- Есть местечко.
- Не хочу, - Бальзак посмотрел на него с вызывающей холодностью.
- А чего ты хочешь? – промурлыкал Жуков. - Ты вчера был таким хорошим мальчиком, что я решил поощрить тебя и выполнить какое-нибудь твое пожелание. НО. Только в пределах разумного. Я не фея и не олигарх. И еще табу на оспаривание твоей принадлежности.
- Моей принадлежности?
- Мне.
- Ничего не хочу. У феи и олигарха можно хотя бы денег попросить. А что с тебя, студента, возьмешь?
Жуков был уязвлен его словами. Он мгновенно вспыхнул злостью.
- Ты меркантилен. Мне тебе что, платить за секс? Станешь моей персональной шлюхой?
- Тысяча долларов.
- Ты столько не стоишь, - язвительно бросил Жуков.
- А сколько тогда?
- Я тебя и бесплатно поимею.
- А все же? Сколько ты готов заплатить за меня?
Жуков смерил его оценивающим взглядом.
- Долларов двести.
- Пфф, - фыркнул Бальзак. – Я найду кого-то, кто мне нормально заплатит.
- Станешь проституткой?
- А что, выгодное дело. Можно и на пары ходить, и неплохо зарабатывать.
- Не смей! Ты принадлежишь только мне! – выпалил Жуков, не удержав независимо язвительный вид.
- Забыл тебя спросить, что мне делать.
Бальзак осмотрелся в коридоре, и увидел своего знакомого. Он потом сможет ему все объяснить. Он гордо вскинул голову и отошел от Жукова, подходя к парню. Не задумываясь, как он его подставляет, практически прижался к нему, прошептал ему на ухо.
- Это на спор, подыграй.
Тот кивнул, и Бальзак, пользуясь моментом, прижался губами к его губам.
Жуков наблюдал за этой картиной, тяжело дыша от злости и сжимая кулаки. При виде поцелуя у него упала планка. Он стремительно подошел, оттолкнул Бальзака в сторону, и отправил ничего не понимающего парня в нокаут.
Бальзак ахнул, закрывая рот ладонью. Жуков схватил его за шкирку и куда-то потащил.
- Ты! Ты что сделал! Совсем больной! Пусти меня! Ты животное!
Жуков затащил его в аудиторию.
- Ты мой! Никто не смеет к тебе прикасаться.
- Это я к нему прикоснулся, тупица.
- Ты тоже сейчас свое получишь.
- Что, ударишь меня, как и его?
- Нет, для тебя другое предусмотрено.
- Ладно! Хорошо! Давай, ебарь-террорист. Получай свое тело. Мне плевать, - Бальзак демонстративно лег на стол и отвернулся.
Жуков привычно набросился на него, но что-то было не так. Что-то изменилось, и его самого больше не заводила собственная агрессия. Потому, что Бальзак на самом деле сейчас не хотел его, и это была не провокация. Жуков поднялся с него разочарованно, даже не успев раздеть. Бальзак, возмущенно дыша, сел.
- Ты вчера был совсем другим. И вчерашний мне нравился больше, - сказал Жуков.
- Да неужели? - сарказм Бальзака достиг своего максимума. Он был в шаге от победы, и это очень тонизировало.
- Да, неужели.
- Понравилось, значит.
- Понравилось.
Они смотрели друг на друга в упор, едва не высыпая искрами.
- Я хочу отношений, а не траха.
- У нас есть отношения.
- Это не отношения. Это именно трах. Ты отлавливаешь меня и трахаешь. Или ты не видишь разницы между тем, что было в последний раз и до того? Может, хватит пытаться взять меня силой?
- Не было бы силы, не было бы и траха. Хочешь, чтобы я тебе цветочки дарил и на свидания водил? Все это имеет ту же конечную цель. Трах. Так что у нас все намного честнее.
- Пошел ты.
- Да в чем твоя проблема? Ты получаешь удовольствие, я получаю удовольствие. Что тебе еще надо?
- Мне трах нужен! Мне он вообще не нужен! Совсем! НЕ НУЖЕН, БЛЯТЬ! Как тебе еще сказать, на каком языке, чтобы ты понял?! Я, может, любви хочу! А не ебли в жопу! Ты мне нахуй был не нужен! И сейчас не нужен! Ебанат тупорылый! Ты вообще никому не нужен, поэтому ловишь, кто понравится, и трахаешь в подворотне! Потому что иначе поступить, по-взрослому, мозгов не хватает! Мускулы с детства отращивал, компенсировал отсутствие интеллекта, а?! Мудак.
Жуков спокойно выслушал его. А в конце схватил в кольцо рук, чтобы Бальзак не сбежал в истерике.
- Что значит, поступить по-взрослому?
- Любить. Быть с тем, кто тебе нравится, а не использовать его, как шлюху.
- А как по твоему любят, раз-два-три, начали?
- Отъебись.
- Нет.
- Да.
- Я так и не услышал конкретно, что именно тебя не устраивает. По пунктам. Что отличает наши отношения от тех, что ты хочешь.
- То, что ты уебок.
- Чего конкретно ты хочешь? – с металлом в голосе спросил Жуков. Он уже начинал закипать.
- Чтобы все было добровольно.
- Это от тебя зависит. Ты делаешь это добровольным или нет.
- Ты конченный идиот.
- Я хочу понять, что тебе надо! Это тебе надо!
- Чтобы ты добивался, а не ломал!
- Добиваюсь, как умею. И видишь, эффективно выходит.
- Пусти. Мне с тобой не о чем разговаривать.
- Не отпущу.
Бальзак демонстративно поджал губы и замолчал.
- Черт! Ну зачем все так усложнять! – Жуков был в ярости от своего бессилия.
Никакой реакции.
- Баль!
Бальзак молча отвернулся, и после этого Жуков зло оттолкнул его от себя.
- Ну и вали.
Бальзак с достоинством взял свою сумку, и неторопливо вышел из аудитории, назло прикрыв дверь тихо. Он услышал, как за дверью раздался какой-то грохот, Жуков перевернул что-то. Это была полная, безоговорочная победа.
***
Жуков был в бешенстве. Он давно не был в таком бешенстве. Нет, он никогда не был в таком бешенстве. Ситуация полностью вышла из-под его контроля.
Бальзак. Испуганный мальчик в подворотне, который спровоцировал его показать свою силу. Говорят, жертвы изнасилований не виноваты никогда. Но было ли изнасилование? Жуков так не считал. Он просто привык во всем идти до конца. И привык к тому, что его останавливают, если нужно. Он не ожидал, что в этот раз не остановят. Что дадут быть собой, дадут ему стать зверем. Он мог и не быть им, за свою жизнь он уже научился контролировать себя, иначе давно попал бы попал в такую историю, из которой не смог бы выбраться. Это было странное стечение обстоятельств. И странная жертва, позволяющая делать с собой все. Это было слишком сладко, чтобы отказываться самому.
Бальзак. Забитый, неуверенный, не слишком привлекательный внешне. Потом он кричал ему, что Жуков способен лишь трахаться в подворотнях. Только быть насильником. Это не задевало Жукова, про себя он усмехался. Он не вел себя так ни с кем другим. И это делало Бальзака особенным. Он не выбирал, но волею случая оказался вовлечен в эту игру. В тот самый момент, когда Бальзак застонал в его объятиях и попросил еще, у них уже не было другого пути.
Жуков даже сам себе не мог объяснить, что именно его влечет.
Интеллект? Но не в отрыве от его вызывающе оскорбительного применения, просто заумных ботанов Жуков не уважал. Сами оскорбления ли? Это было еще более нелепо, за это Жуков совершенно не раздумывая давал в морду. Может, сексуальность? Но Жукова не заводили горячие стонущие цыпочки, это был не его тип. Все по отдельности ничуть его не трогало, но собранное вместе, в совокупности с неброской, но отчего-то кажущейся ему изящной внешностью Бальзака создавало эффект разорвавшейся бомбы. А главное, - его раздражающая способность соглашаться и отказываться одновременно. Доводящая Жукова до исступленного вожделения.
Бальзак. Его прекрасная жертва. Его собственность. Его страсть. Чем дальше все заходило, тем сильнее Жуков привязывался. Он хотел, чтобы это была игра. Он хотел подчинять его, владеть им без границ, сохраняя свою свободу. Ему казалось, что он мог. Но тогда, в переломный момент, когда Бальзак взбунтовался, он проиграл, и их роли сменились. Нет, Жуков ни за что в жизни не показал бы этого. Он продолжал гнуть свою линию, он был жесток, но только потому, что чувствовал свое поражение. Он не мог этого допустить, и допустил. Где-то ошибся в расчетах, и эта ошибка стала роковой.
Бальзак. Маленькая пешка, которая прошла в ферзи. Вся сила Жукова, вся его бесконечная ярость, его полная неуправляемость в один момент стали бесполезны. Он не только потерял над ним власть, он сам оказался зависим. Болезненная, наркотическая жажда, которую он пытался внушить Бальзаку, обернулась против него самого. И внезапно его игрушка стала недосягаемой мечтой.
Жуков метался между желанием и гордостью. Он должен был править, командовать, властвовать, и одна мысль о том, что от него требуют угождения, наполняла его ненавистью. Он не должен был идти на поводу, давать Бальзаку ни единой поблажки. Ни шагу назад. Но если бы это было возможно.
Он решил нанести ему ответный удар. Холодностью на холодность. Но для пламенной натуры Жукова это было настоящее проклятие. Нечеловеческими усилиями воли он сдерживался, чтобы просто не делать ничего. Просто ждать и не трогать его.
Разочарованию Бальзака не было предела. Жуков пропал, испарился из его пространства, как и не было. Он не мог поверить, что тот просто спасовал и сдался, что оказался таким слабаком. И был совсем не рад этому. Это давало повод для бесконечных самокопаний, неужели отношения с ним, Бальзаком, были настолько страшны, что отпугнули даже такого отморозка, как Жуков? Это было неприятно, даже больно. Бальзак не скучал. Он намеренно старался забыть о нем, как о недостойном.
- У тебя волосы так отросли с нашей первой встречи, - Жуков запустил в них пальцы. – Оставь, мне нравится.
Бальзак вздрогнул от неожиданности, Жуков подкрался к нему со спины.
- Я думал… - начал он.
- Я знаю, что ты думал, - перебил его Жуков. – Я хозяин. Когда хочу, тогда и прихожу.
- Ты все такой же мудак, - фыркнул Бальзак, отворачиваясь.
- Разве я сказал, кому я хозяин? Что тебя так возмутило? Что я хозяин тебе, - как ты думаешь, я считаю. Или себе, - в таком случае ты считаешь хозяином себя мне. Или… может, тебе просто меня не хватало?
Бальзак повернулся к нему, гневно глядя ему в глаза.
- Возвращайся обратно в небытие.
Жуков осознал, что его мучения были не напрасны, и Бальзаку действительно было не безразлично его отсутствие. Он довольно улыбнулся.
- Значит, не хватало.
- Если у тебя и были какие-то шансы, то теперь их точно нет, - сказал Бальзак. – Гулял? Иди, гуляй дальше.
- Я не гулял. Возможно, это не лучший способ, но мне нужно было знать, что я тебе нужен. Ты хотел отношений… но я против игры в одни ворота. Я не хотел, чтобы ты, почувствовав власть, сделал независимый вид и просто дразнил и мучил меня. Таков был план, да, Баль? Теперь мы знаем, что оба друг другу нужны.
Бальзак посмотрел на него настороженно. Жуков обо всем догадался и вскрыл карты, и ситуация становилась совершенно неясной.
- Я не позволю собой управлять. Ты не позволишь подчинять себя. Но, может, мы найдем точку соприкосновения где-то посередине? Ты достоин большего, Бальзак, но ползать перед тобой я не буду.
- Так чего же я достоин? - Бальзак исполнился гордостью и от этого стал выглядеть еще красивее. Жуков смотрел на него, и не понимал, как мог этого раньше не замечать. И бледность теперь казалась ему благородной, а черты лица утонченными и прекрасными. А главное, непостижимый взгляд, в котором одновременно соединялись ум и отстраненное безумие, меланхоличная грусть и насмешливая колкость, и томная усталость всего этого мира.
- Уважения. Понимания. Любви.
- Верно. Но не от тебя. Ты не способен, - Бальзак развернулся к нему спиной, но больше для того, чтобы скрыть смущение. И пошел прочь, выигрывая время на обдумывание. Он почти смирился с тем, что его агрессор утратил к нему интерес, как тот мало того, что появляется, а фактически признает то, что Бальзак выиграл.
- Зачем ты тогда провоцируешь меня на все это, если считаешь неспособным? – Жуков пошел за ним.
- Ничего я не делаю! Просто стараюсь от тебя избавиться. И думал, что мне, наконец, удалось, как вот он ты, опять нарисовался.
- Это неправда. Ты все время врешь и выкручиваешься. Просто посмотри на меня и скажи, что ты этого хочешь.
- Не хочу я ничего! Особенно от тебя.
- Хочешь! Не секса, а отношений.
Бальзак внезапно остановился, так что Жуков наткнулся на него.
- Нет, - твердо сказал он после кратких раздумий, и пошел дальше.
- Ты хочешь, чтобы я ушел и оставил тебя?
- Может быть.
- Ты нарочно паришь мне мозг!
- Да, - Бальзак сдерживал улыбку.
А Жуков уже изрядно бесился, чувствуя свое бессилие перед такой наглостью. Нет, он мог заломать его в любой момент, но в данном случае это был проигрыш. Ему нужно было добиться добровольной сдачи Бальзака. А возбуждение все нарастало, и нервное, и то, что мешало ходить.
Бальзак влез в переполненный автобус, и Жуков последовал за ним. Немного усилий, и их зажало лицом друг к другу. Бальзак нарочно подался вперед больше, чем было необходимо, переплелся с ним ногами, прижался бедрами, чувствуя его эрекцию. Они смотрели друг на друга в упор, даже ощущали дыхание друг друга. Бальзак будто невзначай облизнулся, и взгляд Жукова оказался намертво прикован к его рту. К острому и влажному кончику языка, проводящему вдоль красиво очерченной верхней губы. Жуков прекрасно помнил эти губы на вкус, мягкие и неожиданно горячие. Желание прикоснуться к ним было непреодолимым, и он не знал, какие силы сдерживают его. Перед глазами у него все плыло от вожделения, и он был вполне готов трахнуть его прямо тут.
Бальзак сохранял спокойное выражение лица, хотя от этой физически ощущаемой страсти от Жукова у него самого подгибались ноги. Благо, в такой тесноте не требовалось усилий, чтобы сохранять вертикальное положение. Между ними только электрические разряды не пробегали, такой силы было напряжение. И Бальзак знал, что они выйдут из автобуса, и Жуков затащит его в первое попавшееся более-менее укромное местечко. От этих мыслей становилось еще жарче. Но он не должен был упустить свой шанс.
- Ты хочешь меня? – вкрадчиво спросил он.
- А ты будто не чувствуешь, - тихо ответил Жуков.
- А быть со мной?
- Хочу. Именно этого.
- Выбирай. Или секс сейчас, или отношения вообще. Считай, это проверка. Вступительный экзамен.
- И когда он будет считаться пройденным?
- Когда я тебе разрешу. Помнишь про добровольность?
Жуков нервно и прерывисто выдохнул от возбуждения.
- Да. Я согласен.
Бальзак садистски улыбнулся. И вышел из автобуса.
- Пойдем ко мне домой, - задумчиво сказал он. – Но помни, никакого секса. Сорвешься, - это будет конец.
- Ты просто издеваешься надо мной.
- Я еще даже не начинал.
Бальзак намеренно пошел малолюдной дорогой. Сначала через парк, потом через дворы. Он провоцировал Жукова, и ждал, когда у того закончится терпение. Это было потрясающее ощущение, знать, что агрессор безумно хочет его, но не позволяет себе. Бальзак довольно поглядывал на него, откровенно наслаждаясь его возбуждением и злостью.
А Жукова едва не трясло. Эта мнимая легкодоступность сводила его с ума, но он упорно отгонял мысли о том, как может взять его в тех кустах или у этой стены. Он понимал, что Бальзак нарочно дразнит его, провоцирует, чтобы заставить сорваться. Чтобы обвинить его в том, что он не способен ни на что другое. Поэтому Жуков сдерживался и терпел. Его силы были не безграничны, их хватало лишь на то, чтобы удержать себя, но не успокоиться совсем. И его ужасно злила эта возникшая зависимость от Бальзака, с которой он не мог ничего сделать.
(продолжение в коментах)
-
-
18.04.2012 в 20:42-
-
18.04.2012 в 23:25-
-
19.04.2012 в 00:27-
-
19.04.2012 в 21:36спасибо за такую прелесть на ночь)
-
-
20.04.2012 в 01:23-
-
20.04.2012 в 22:53-
-
20.04.2012 в 23:00-
-
20.04.2012 в 23:05-
-
21.04.2012 в 08:25и извращенец. Спасибо за шикарный рассказ)))-
-
21.04.2012 в 14:12"спасибо, кончила"! (с) х2
-
-
21.04.2012 в 16:19-
-
21.04.2012 в 16:24-
-
21.04.2012 в 16:30-
-
21.04.2012 в 16:53-
-
21.04.2012 в 16:55-
-
21.04.2012 в 17:18-
-
21.04.2012 в 22:57-
-
22.04.2012 в 01:26а я ведь тоже хотел просто лечь спать
ээх
автор, вы шикарны
-
-
22.04.2012 в 06:09-
-
22.04.2012 в 06:34вот терь у вас наконец в каментах то, что вы хотели
-
-
22.04.2012 в 06:38-
-
22.04.2012 в 06:42да вы садист, сударь, сперва всю кровь выпил и свернул!
-
-
22.04.2012 в 06:45-
-
22.04.2012 в 06:51ууууу, Жукиииии!!!
-
-
23.04.2012 в 17:20ну и реакция как у всех хд
-
-
23.04.2012 в 20:04-
-
25.04.2012 в 10:15-
-
25.04.2012 в 12:32-
-
14.08.2012 в 03:38это было шикарно!
-
-
10.08.2013 в 00:22И про то что он ждет, что б его заслужили и только ради такого человека готов на все - оч верная мысль