Первый блин на сковородку социофэндома ^___^

[Luminele]

Название: Это был намёк?
Автор: Luminele
Фэндом: соционика
Пейринг: Жуков/Достоевский
Направленность: слэш
Жанр: чёрный юмор, стёб
Рейтинг: R (лицам, не достигшим 16 лет, к просмотру не рекомендуется)
Предупреждение: присутствуют нецензурные словечки
Отказ от прав: персонажи принадлежат фэндому
Размещение: с сохранением шапки и ссылкой на дневник автора, т.е. меня -  Luminele

Это был намёк?

- Эта? – спросил Жуков, оценивающе смерив взглядом крохотную односпальную кровать.
- Она самая, - кивнул Достоевский у него за спиной.
- И в чём у тебя проблема? – Жуков растерянно почесал затылок. Кровать была как кровать. Размеры стандартные. Брус сосновый. Лаком жёлтым вымазана. Ну, да Бог с ним, с лаком. Зачем его Достоевский-то позвал? Или это был намёк?
- У меня – ни с чем, - съязвил Достоевский. - А вот на кровати спать невозможно!
Жуков тяжело вздохнул, а через секунду, как стоял, так и рухнул на кровать, ничком. Нет, ну а что? Если уж проверять спальные характеристики, так только опытным путём, на собственной шкуре.
- Что ж ты… - Достоевский закрыл лицо ладонью и покачал головой. - Эх! Жуков, Жуков…
- Ну чего тебе? – фыркнул с кровати Жуков, переворачиваясь на спину.
- Мне – ничего, а тебе нигде не колется? – слова сочились досадой.
Жуков повертелся на кровати туда-сюда, привстал, перекатился снова на живот.
- Не, нигде.
- Хм… странно… - Достоевский подошёл ближе и задумчиво потёр лоб. – Она должна была… где-то здесь… я же помню…
- Чего ты там бормочешь себе под нос? – фыркнул Жуков и тут же сграбастал Достоевского в охапку. – Лучше ложись рядом со мной. Сразу поймёшь, что всё с твоей кроватью как надо.
- Да, не как надо! С кроватью! – обиженно взвился Достоевский, словно осой ужаленный. – И убери от меня руки! Я тебе не Есенин, чтобы можно меня было вот так брать и лапать!
- Есенин, не Есенин – а есть разница? – Жуков прикусил губами мочку уха, опрокинул на кровать и подмял Достоевского под себя. – Захочу – моим будешь. Понял?
- Это что, шутка такая? – Достоевский скрестил руки на груди и уничтожающе посмотрел в смеющиеся глаза напротив. – Ты со мной так не шути! – И тут же несмело добавил: - Пожалуйста.
- Спасибо, - Жуков откатился в сторону и косо посмотрел на Достоевского. – Так что с кроватью-то? Зачем звал?
- Эмн… ну… - Достоевский замялся и покраснел. – Стыдно рассказывать.
- Кому? Мне? Мне стыдно рассказывать? Ха! Ты это дело брось! – Жуков громко расхохотался. – Знаешь, что я тебе тут порассказывать могу? Да я в таких переделках бывал, ты о похожем никогда и не слышал. Не верю! Просто не верю, что ты можешь мне рассказать что-то такое, что бы меня смутило. Никогда! Я калач тёртый… Так что, это… Рассказывай давай!
Жуков хлопнул Достоевского по бедру и пару раз кивнул. Уверенности в его голосе было столько, что хоть вёдрами черпай – не вычерпаешь. Только… не работала эта уверенность почему-то. Вместо того чтобы уткнуться ему носом в плечо и проникновенно засопеть, Достоевский нахмурился. И хуже – на глаза его, синие такие, пронзительные, навернулись слёзы.
- Не хочу и не буду! – зло выпалил Достоевский. – Это моё, личное. Понимаешь?
- Ну, допустим. Но ты это… начал говорить, я думал – продолжишь, - примирительно сказал Жуков, растерянно почёсывая затылок. Он что, не понял намёк? Или пропустил чего? Или намёк был ещё тоньше?
- Ничего ты не понимаешь! – вздохнул Достоевский, отворачиваясь к стене. – Кровать сломана.
- Так, давай рассуждать логически, - Жуков перевернулся на бок, подпёр голову рукой и вперился взглядом в чужую спину, ничего себе так спину, ровную, с соблазнительно выпирающими лопатками. – У кровати ножки есть? Есть. Четыре штуки и все целёхонькие. У кровати каркас с матрасом есть? Есть. Мы сейчас лежим на нём. Вдвоём, между прочим. А он и под этой тяжестью не проваливается. У кровати борта, спинка и изголовья есть? Ну, видно, что тоже на месте. Так что тут, блин, сломалось?! Объясни мне?! Сейчас же!
Увидев, как голова втянулась в плечи, будто шеи не стало вообще, и плечи, эти самые хрупкие плечи с выпирающими лопатками, мелко задрожали, Жуков с опозданием сообразил, что нефига было так орать. Ни к чему.
- Ты такой красивый. Маленький такой, хрупкий… - ласково прошептал Жуков и погладил Достаевского по спине ладонью. Сработает ли с ним сюсканье, он не знал, но с Есениным сюсюканье в 95% случаев срабатывало. – И ты мне очень нравишься. Ты умный. И начитанный. И вообще – самый лучший! Я за тебя горой!
- Раз, ты говоришь, за меня горой, то лапать меня перестань, - всхлипнул Достоевский. – И ерунду не говори. Причем здесь я? Лучше почини кровать!
- Глупый ты, - вздохнул Жуков и убрал руки. – Я, может, редко когда нежным бываю. И ты только что такой момент упустил…
- Это теперь не важно, - обречённо произнёс Достоевский. – Я её нашёл.
- Кого?!
- Пружину. От матраса, - Достоевский обернулся и посмотрел на Жукова так, будто только что умер весь мир. Разом. И котики пушистые, и цветочки миленькие, и бантики, и рюши – в общем, всё, что есть в мире трогательного, существовать перестало.
- Так, что я могу сделать? Ты только скажи! Я всё поправлю. И пружину поправлю. И кровать. И… Достик, Достушка, ты только не молчи и не смотри на меня так! Всю душу рвёшь на носовые платки! Ей, Богу!
Жуков сел на кровати и выжидательно уставился на Достоевского. Тот молча отвернулся и отчего-то покраснел. Время шло. Жуков ждал. Время шло. Достоевский сопел в подушку. Время шло, и нервы у Жукова начали сдавать. Он сюда не в молчанку пришел играть, а кровать чинить. Сломанную.
- Послушай, если ты расскажешь всё один раз, честно, то ничего страшного не произойдёт. Обещаю тебе, я завтра же обо всём забуду. Мамой клянусь! – Жуков ударил себя кулаком в грудь. – Я же помочь тебе хочу. От всей души, понимаешь… а ты…
- Кровать сломана. Матрас. Пружина. В самое то место… колет… и как подцепит, прицепится… - путано заговорил Достоевский, глядя куда-то мимо Жукова, в точку на стене. – В общем, цепляет эта пружина здорово. До самых трусов. И с неё потом просто так не слезешь. Вот я и хотел у тебя узнать. Нельзя ли её обратно в матрас заправить?
Жуков отчаянно закашлялся. А, если попросту говорить, то заржал. Потому что кусочки головоломки медленно встали на свои места.
- Пружина, говоришь? – гнусненько так прохихикал Жуков. – В ТО самое место цепляет. А как звучит-то пОшло, а? Мой милый развратный Дост…
- Я не твой. Не милый. И не развратный, - сверкнул глазами Достоевский. – И не смотри на меня, как нищий на лепёшку.
- Угу… свежую такую лепёшку, с хрустящей корочкой… - поддакнул Жуков, наваливаясь сверху. – Так, где говоришь, у тебя пружина? Прицепится, и уже не слезть, да? Звучит… заманчиво, если честно.
- Нет! Слезь с меня! Убери руки! – отчаянно сопротивлялся Достоевский, пока Жуков покрывал его шею и плечи горячими поцелуями.
Намёк был понят. Он оказался тоньше и деликатнее, чем Жуков решил вначале, но… кровать, пружина – какая, в сущности, разница, когда тебя трахаться зовут?

@темы: юмор, Жуков, Достоевский, Бета, Дельта

Comments

[Dina_fareast]

тупой Дост *завистливо сопит*

[Luminele]

DaLina, почему тупой?))))) *удивилась*

[Dina_fareast]

сам Жука позвал, а еще выпендривается... :3

[Luminele]

DaLina, ну мм... он же Жукова позвал совсем не за тем, о чём Жуков подумал

[Reymas]

Бедный Дост. Это ж не виктим, он что имеет в виду, то и говорит.

[Dina_fareast]

Luminele, так ен вчера родился, должен знать)) либо прямо говорить :3

[Luminele]

Reymas, согласна))))
Спасибо, что прочитали!))) ^__^
DaLina, так он и говорит прямо)))))))))) *смеётся* Но, когда Жуков пришел трахаться, разве ж это поможет?))))))))))

[Dina_fareast]

Luminele, вы прелесть

[Luminele]

DaLina, пасип!!))))